25. При кресте Иисуса
стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина. 26.
Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери
Своей: Жено! се, сын Твой. 27. Потóм говорит ученику: се, Матерь твоя! И с
этого времени ученик сей взял Ее к себе.
Здесь евангелист рисует нам другую
картину, которая представляет резкий контраст с первой: Христос вверяет Свою
Мать попечению Своего возлюбленного ученика.
Сколько женщин стояло при кресте? Одни
толкователи говорят: три, другие: четыре. Более вероятным представляется второе
мнение, потому что неестественно было бы предположить, что евангелист стал бы
точно называть по имени сестру Пресвятой Богородицы, когда не назвал по имени
Саму Матерь Христа. Между тем, очень естественно предположить, что евангелист
упоминает о четырех попарно стоявших женщинах, из которых первых двух по имени
не называет (этим и объясняется двукратное употребление частицы и). О
Марии Магдалине и Марии Клеоповой — см. объясн. на Ев. Мф. 15:39; Лк. 8:2; 24:18. Но кто такая была сестра Пресвятой Богородицы? Нет ничего невероятного в предположении (которое делает Цан), что Иоанн здесь разумеет
свою собственную мать, которую, как и самогó себя, из скромности не называет по имени. При таком предположении является
очень естественным притязание Иоанна и Иакова на особую роль в Царстве Христа
(Мф. 20:20 и сл.) и поручение Пресвятой Богородицы именно Иоанну, который
таким образом приходился близким родственником Христу. Хотя Пресвятая Дева
могла бы найти приют у сыновей Иосифа, но они были не близки по духу Ее Сыну
(Ин. 7:5) и, след., также и Ей. (В Славянском
переводе говорится о трех женщинах — Стояху же при кресте Иисусове Мати Его
и сестра Матере Его Мария Клеопова и Мария Магдалина. Прим. ред.)
Почему Христос называет Свою Мать
просто женщиною? С одной стороны, Он этим показывает, что отныне Он
принадлежит всем людям, что естественные узы, связывавшие Его доселе с
Пресвятою Матерью, теперь разрешаются (ср. 20:17), а с другой стороны, Он
выражает Ей Свое сострадание именно как осиротевшей женщине.
Иоанн тогда взял Пресвятую Деву с
собою, чтобы отвести Ее в дом отца своего в Капернаум — таково, конечно, было
тогда его намерение. Но это намерение не осуществилось, и Иоанн с Пресвятою
Девою остался в Иерусалиме до сáмой Ее смерти, после того как, по воскресении
Христа, недели три провел в Галилее, куда ушел по повелению Самогó Христа (ср.
Мф. 26:32).
28. После того Иисус,
зная, что уже всё совершилось, да сбудется Писание, говорит: жажду. 29. Тут
стоял сосуд, полный уксуса. Воины, напоив уксусом губку и наложив на иссоп,
поднесли к устам Его. 30. Когда же Иисус вкусил уксуса, сказал: совершилось! И,
преклонив главу, предал дух.
Здесь евангелист рисует перед нами третью
картину — картину смерти распятого Христа. После того, т.е. после
того как Христос исполнил Свой сыновний долг по отношению к Матери.
Ведая, что всё уже совершилось, т.е. зная,
что доведено до конца всё, что подобало Ему совершить в земной Своей жизни.
Да сбудется Писание, говорит: “жажду!” Некоторые толкователи (из наших, напр., еп. Михаил) относят
выражение “да сбудется Писание” к глаголу “говорит” и делают заключение, что
евангелист в восклицании Христа: “жажду!” видит будто бы точное исполнение пророчества,
содержащегося в псалме 68 (ст. 22): “в жажде моей напоили меня уксусом”.
Но с таким заключением трудно согласиться 1) потому, что в приведенном месте из
псалма нет выражения “жажду”, и 2) потому, что выражение
греческого текста, переведенное по-русски выражением “да сбудется” правильнее
было бы заменить выражением “дабы было доведено до конца” (употреблен глагол
не πληρούν, а
τελειούν). Правдоподобное поэтому
мнение (Цана), что здесь евангелист хочет сказать, что хотя и “совершилось”,
но, однако, не доставало одного сáмого важного, в чём должны были найти себе
завершение все писания Ветхого Завета — (да сбудется Писание) это
именно смерти Христа. Но смерть Христа Его собственному сознанию и
сознанию апостолов представлялась как свободное и сознательное предание
в руки Бога-Отца жизни Христа, как добровольное дело любви Христа к человечеству
(10:11; 17:18; 14:31). Поэтому, мучимый страшною жаждою, которая у повешенных
на кресте затмевала сознание, Христос просит пить, чтобы получить облегчение хотя
на несколько мгновений и с полным сознанием испустить Свой последний вздох. И
только один Иоанн сообщает, что Христос, подкрепившись уксусом, сказал: “совершилось”, т.е. для Него нет уже никакого долга, который бы Его привязывал к жизни (Об иссопе см. толк. на кн. Исх. 12: 22).