С Петром вместе вошел и другой ученик: то был, по объяснению Отцов и учителей Церкви (Иоанна Златоуста, Феодорита, Кирилла Александрийского, Ефрема), сам Иоанн, вообще избегающий называть себя по имени. Цан видит здесь обозначение Апостола Иакова, брата Иоанна, но доказательства, какие он здесь приводит, малоубедительны ². Собственно, этот-то ученик и ввел во двор Апостола Петра, будучи лично знаком с первосвященником. Привратница знала, что Иоанн был учеником Христа, и потому спросила Апостола Петра: “и ты не из учеников ли этого человека?” Она выражает здесь свое удивление по поводу того, что нашелся еще один человек, который решился вместе со своим учителем идти на явную опасность. Апостол Петр необдуманно дает отрицательный ответ на вопрос привратницы, не придавая важности вопросу рабыни. Затем он подходит к костру погреться вместе с рабами и слугами.

19. Первосвященник же спросил Иисуса об учениках Его и об учении Его. 20. Иисус отвечал ему: Я говорил явно мiру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего. 21. Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, чтó Я говорил им; вот, они знают, чтó Я говорил.

Каиафа хочет сделать Христу предварительный допрос, но Христос отказывается ему давать какие-либо разъяснения о Своем учении: вся Его деятельность прошла совершенно открыто для всех ³. Он не собирал народ на какие-нибудь тайные совещания⁴ (отсюда можно заключить, что первосвященник хотел придать делу Христа политическую окраску).

22. Когда Он сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке, сказав: так отвечаешь Ты первосвященнику? 23. Иисус отвечал ему: если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?

Один из служителей, сопровождавших Христа, желая угодить первосвященнику, нанес Христу удар по щеке. Это был крайне гнусный поступок: бить подсудимого считалось недопустимым даже у варваров. Но здесь исполнилось предсказание пророка Михея: “тростью будут бить по ланите Судью Израилева” (Мих. 5:1). Христос, однако, не оставляет без ответа нелепый поступок слуги. Из этого можно заключать, что заповедь Христа о непротивлении злу (Мф. 5:39) нельзя понимать так буквально, как ее некоторые понимают: Христос требует, чтобы Его наказывали по закону, а не произволу. И если Иоанн приводит это требование Христа, высказанное по поводу только одного удара, нанесенного Христу, то этим он хочет указать на произвол, какой проявили по отношению ко Христу иудейские власти и всё неверующее иудейство вообще.

24. Анна послал Его связанного к первосвященнику Каиафе.

Евангелист, сообщая, что Анна послал Христа к Каиафе, по-видимому, предполагает, что Каиафа еще не допрашивал Христа. Но выражение: “к Каиафе” означает: “в жилище Каиафы” (ср. выражение: “к тебе” в 1 Тим. 3:14, т.е. в Ефес, или: “через вас” во 2 Кор. 1:16, т.е. через Коринф). А прибавка: “первосвященнику” в сáмом конце стиха (по греч. тексту) указывает на то, что теперь Христос отправлен был к Каиафе уже на формальный суд ⁵.

25. Симон же Петр стоял и грелся. Тут сказали ему: не из учеников ли Его и ты? Он отрекся и сказал: нет. 26. Один из рабов первосвященнических, родственник тому, которому Петр отсек ухо, говорит: не я ли видел тебя с Ним в саду? 27. Петр опять отрекся; и тотчас запел петух.

Петр, между тем, продолжал стоять на дворе у костра (Иоанн, вероятно, последовал за Христом сначала к Анне, а потóм к Каиафе). Тут он подвергается новой опасности. Слуги, видя между собою незнакомого им человека, естественно предположили, что он из числа учеников Христа и спросили его об этом. Петр, уже однажды ответив на этот вопрос отрицательно (привратнице) и опасаясь, в случае если даст теперь ответ утвердительный, — что его уличат в противоречии самомý себе и выведут отсюда нежелательные для него заключения о нём, отрекается от Христа и во второй раз. Наконец, когда один из служителей спросил Петра, не его ли он видел в саду со Христом — это был родственник Малха, — то Петру для спасения себя ничего не оставалось делать, как снова подтвердить свое отречение. Он мог полагать, на основании самого тона вопроса, что при свете факелов слуга не ясно разглядел его лицо.

Рассказ об отречении Петра Иоанн заканчивает простым указанием на то, что непосредственно за отречением Петра пропел петух. Об этом он сообщает для того чтобы показать, как точно исполнилось пророчество Христа об отречении Петра (13:39). Прочие подробности этого события, указываемые синоптиками, он опускает как известные его читателям.

К оглавлению

28. Христос пред Пилатом

28. От Каиафы повели Иисуса в преторию. Было утро; и они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху.

О суде над Христом у Каиафы Иоанн ничего не сообщает: об этом читателям было достаточно известно из синоптиков. Он прямо переходит к изображению суда над Христом у Пилата. Было утро, т.е. уже наступил день (ср. Лк. 22:66), примерно около 6-ти часов утра. Христа повели в преторию, т.е. в бывший дворец Ирода Великого, где обыкновенно имели пребывание римские прокураторы, когда приезжали в Иерусалим. От этого дворца, находившегося на западной стороне города, доселе уцелела так называемая башня Давидова.

Евангелист замечает при этом, что иудеи не вошли в преторию, чтобы не осквернится, но сохранить себя в чистоте для вкушения пасхи. В доме язычника Пилата, конечно, имелись кислые хлебы, а иудеи уже накануне Пасхи, именно 13-го Нисана обязаны были удалять из домов своих всё заквашенное (Баженов, 127) как несоответствующее той чистоте, какую иудеи обязаны были сохранять во время Пасхи.

Но что значит здесь выражение: “чтобы можно было есть пасху?” Разве Пасха еще не была совершена? Из синоптических Евангелий ясно видно, что Христос с Своими учениками Пасху уже совершил (см. Мф. 26:17 и парал.). Как же могло случиться, что иудеи, приведшие Христа к Пилату, не совершили еще Пасху? На этот вопрос толкователи дают различные ответы. Одни (напр., Lambert. The Passover. — Joumal of Thel. St. Jon., 1903) утверждают, что у иудеев не было точно установленного времени для совершения Пасхи, и Христос совершил Пасху в обычное время, тогда как представители иудейства, руководясь более точными, по их мнению, календарными исчислениями, справляли в тот год Пасху днем позже чем простой народ.

Проф. Хвольсон (Последняя пасхальная вечеря Иисуса Христа. — Христ. чтение, 1875 и 1878 г.) прибавляет к этому, что Христос поступил совершенно правильно, совершив Пасху 13-го Нисана, потому что в год смерти Иисуса Христа 14-е Нисана совпало с пятницей, в которую нельзя было заколоть пасхального агнца вследствие столкновения ее с субботой. Поэтому заклание пасхального агнца было для всех евреев перенесено на 13-е, т.е. на вечер четверга. Но в законе было сказано, чтобы пасхальный агнец был вкушаем до утра и только; число этого утра не было указано, и Христос, как и многие другие евреи, вкусил агнца в тот же день, в какой этот агнец был заклан, именно 13-го, тогда как представители иудейства нашли более правильным вкусить агнца на другой день, т.е. 14-го вечером.

Иные (в последнее время особенно Цан) стараются доказать, что в рассматриваемом стихе нет и речи о вкушении пасхального агнца. Выражение: “есть пасху” означает будто бы вкушение жертвы, которая приносилась на другой день праздника Пасхи, 15-го числа (это так называемая “Хагига”), и вкушение опресноков. Наконец, многие из новейших толкователей (напр., Луази, Юлихер и др.) полагают, что Иоанн намеренно отступает здесь от правильной хронологии синоптиков, для того чтобы провести мысль о том, что наш пасхальный Агнец — Христос. По изображению его Евангелия, Христос умирает в тот день и час, когда, по закону, был закалаем пасхальный агнец.

Из указанных объяснений наиболее правдоподобным представляется первое, по которому одни евреи совершали в год смерти Христа Пасху 13-го, а другие — 14-го Нисана. Принимая это объяснение, подтверждаемое вычислениями такого знатока еврейской археологии, как проф. Хвольсон, мы вполне уясняем себе, почему на другой день после вкушения Христом пасхи, члены Синедриона находят возможным для себя устраивать суд и казнь над Христом, почему Симон Киринеянин только еще возвращается с работы (Мк. 15:21), жёны приготовляют ароматы (Лк. 23:56), Иосиф Аримафейский находит где купить плащаницу (Мф. 15:46). Для многих праздник еще не начался, и разные лавки с товарами еще были открыты. Предание христианской Церкви также подтверждает правдоподобность такого объяснения. Напр., святой Климент Александрийский прямо говорит, что Господь совершил Пасху 13-го Нисана — днем ранее законного срока (у Баженова, с. 126). И в христианских Церквах востока в древнее время — до конца второго века — Пасху праздновали 14-го Нисана, посвящая ее воспоминанию дня смерти Христа и, следовательно, полагали, что Христос совершил Пасху 13-го Нисана. Наконец, и еврейское предание сообщает, что Иисус был распят накануне пасхального праздника ⁶ (там же, с. 135). Таким образом, мы с достаточным основанием можем сказать, что Иоанн точнее определяет здесь хронологические отношения, чем синоптики, по которым дело представляется так, будто бы Христос вкусил пасху в тот день, в который ее вкушали все Иудеи.

29. Пилат вышел к ним и сказал: в чём вы обвиняете Человека Сего?

Снисходя к предрассудку иудеев, Пилат вышел к ним из дворца и остановился на площадке лестницы, которая вела во дворец. Хотя, конечно, ему уже было доложено о Христе в то время, когда члены Синедриона испрашивали у него военный отряд для взятия Христа в саду (о том, что Пилат знал о Христе, говорит и рассказ евангелиста Матфея о сновидении жены Пилата, гл. 27:19), тем не менее Пилат, по обычаю римского судопроизводства, обращается к иудеям с требованием — точно формулировать свое обвинение против Христа.

30. Они сказали ему в ответ: если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе.

Иудеи, однако, не хотят, чтобы Пилат с своей стороны производил судебное разбирательство по делу, которое они уже решили. Для него, по их мнению, уже должнó быть вполне достаточно того, что они осудили Христа как злодея. Пилату остается только произнести над Ним приговор, в силу которого Он должен быть казнен.

31. Пилат сказал им: возьмите Его вы, и по закону вашему судите Его. Иудеи сказали ему: нам не позволено предавать смерти никого, —

Сначала Пилат поддерживает свое судейское достоинство и отказывается сделать то, чего от него требовали иудеи, т.е. постановить приговор на основании голословного осуждения. Если иудеи — такова его мысль — не хотят признавать его прáва производить суд, то пусть судят Христа сами: иудеи тогда сознаются, что они пришли к Пилату для того, чтобы получить смертный приговор Христу, так как сами они лишены были права постановлять такие приговоры (Если впоследствии они всё-таки казнили архидиакона Стефана при Понтии Пилате, — Деян. гл. 7-я, — то это было сделано противозаконно, во время народного смятения).

32. да сбудется слово Иисусово, которое сказал Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет.

Настойчивость, какую проявили иудеи в отношении к своему требованию, чтобы именно Пилат постановил приговор о Христе, а с другой стороны слабость, какую показал далее Пилат в отношении к иудеям, должны были послужить к осуществлению предсказания Христа о роде Своей смерти (Ин. 7:32 и сл.). Если бы Пилат решительно отказался судить Христа, настоял бы на своем первом решении (ст. 31), то раздражённые иудеи и сами бы казнили Христа, но уже просто побили бы Его камнями как богохульника с их точки зрения, и через это не исполнилось бы пророчество Христа о том, что Его вознесут от земли — конечно, прежде всего на крест (см. объяснение к Евангелию Ин. 3:14 и 12:32). Только с осуждением Христа на римском суде Ему предстояло распятие на кресте.

33. Тогда Пилат опять вошел в преторию, и призвал Иисуса, и сказал Ему: Ты Царь Иудейский?

У евангелиста Иоанна является довольно непонятным, почему Пилат, призвав Иисуса в преторию, спрашивает Его: “Ты царь иудейский?” Но из Евангелиста Луки мы узнаём, что этому вопросу предшествовало обвинение Христа со стороны иудеев в том, что Он возмущает народ, называя Себя царем иудейским (Лк. 23:2). Пилат не мог, конечно, при этом не вспомнить и о том, что он сам же дал воинов для того, чтобы схватить Иисуса. Под влиянием иудейских наветов, он мог прийти к той мысли, что под видом учителя религии в лице Иисуса выступил возмутитель народа против римского владычества.

34. Иисус отвечал ему: от себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе о Мне?

Христос не отвечает прямо на вопрос Пилата, а Сам его спрашивает. Пусть Пилат скажет, что побудило его спросить у Христа о том, царь ли Он иудейский? От выяснения мотива, которым руководился в этом случае Пилат, будет зависеть и ответ, какой ему даст Христос. Иначе, конечно, нужно отвечать, если вопрос предложен с точки зрения римлянина, иначе, — если Пилат в этом случае повторяет мнение иудеев.

35. Пилат отвечал: разве я Иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал?

Пилат, прежде всего, отрицает всякую связь своего вопроса с иудейскими мнениями о Христе как о царе. Для него лично не может быть и вопроса о том, царь перед ним или нет. Этот несчастный Иисус, человек не имеющий никаких признаков внешнего царского величия, конечно, не царь! Мысль о царском достоинстве такого несчастного может придти в голову только увлеченному своими религиозными мечтами иудею. “Разве я иудей?” — спрашивает Пилат. Значит, если он предложил Христу означенный вопрос, то — не от себя: он повторил только то, что слышал от иудеев. Как прокуратор, он обязан разобрать жалобу, какую принесли ему на Христа иудеи. “Что ты сделал?”, т.е. какими поступками ты подал иудеям повод обвинять тебя в замыслах на достижение царской власти?

36. Иисус отвечал: Царство Мое не от мiра сего; если бы от мiра сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда.

Христос отвечает Пилату, что ему, как представителю римской власти, власть, на которую заявляет Свои права Христос, не представляет опасности. Царство или власть Христа не от этого мiра или не отсюда. Оно — небесного происхождения (ср. 3:5) и должнó утвердиться на земле не теми средствами, какими обыкновенно основываются и утверждаются земные царства: у Христа нет сильных сторонников, которые бы могли произвести политический переворот в Его пользу. Самая выдача Христа идуеям не могла бы состояться без сильного сопротивления со стороны Его приверженцев, если бы такие у Него были в достаточном числе (ныне = очевидно).

37. Пилат сказал Ему: итак Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь. Я на то родился и на то пришел в мiр, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего.

Пилат понял, что Христос не имеет никакого намерения выступить в качестве претендента на престол иудейский. Но в то же время он слышал, что Христос всё-таки не отказывается от той мысли, что Он — царь. Поэтому он и спрашивает Христа: “итак ты царь?” (лучше перевести: “всё-таки же ты царь”). Может быть, этим вопросом Пилат хотел дать понять Христу, что Ему лучше бы не настаивать на Своем притязании на какое-то неизвестное царство, которое не принадлежит к этому мiру... Христос отвечает на это утвердительно: “ты говоришь” (ср. ответ Христа Иуде на тайной вечери: “ты сказал” – Мф. 26:25 ⁷). При этом Христос Свой утвердительный ответ обосновывает выражением Своего самосознания: “ибо” (так правильнее перевести стоящую здесь частицу ότι, переведенную в русском тексте союзом “что”). “Я Царь”. Но чтобы более разъяснить Пилату характер Своего Царства, Христос дает теперь положительное описание Своего Царства (ранее, в 36-м ст. дано только отрицательное определение Царства Христова). Христос родился, т.е. исшел от Отца (ср. 16:28) и пришел в мiр, т.е. выступил в мiре не для того, чтобы обычными земными средствами приобрести власть над людьми, а для того, чтобы свидетельствовать об истине и этим проповеданием истины приобретать для нее подданных⁸. Такие подданные могут найтись не только между иудеями, но и между всякими народами: всякий, кто не утратил стремления к истине — след., и язычник Пилат — может понять Христа — проповедника истины. Христос таким образом подал здесь Пилату руку, чтобы направить его на истинный путь, приглашал его ознакомиться с Его учением.

38. Пилат сказал Ему: что есть истина? И, сказав это, опять вышел к Иудеям и сказал им: я никакой вины не нахожу в Нём.

Пилат, очевидно, принадлежал к тем римлянам, которые уже утратили веру в существование истины. Это был скептически настроенный, индифферентный к истине чиновник, который привык видеть везде только ложь, неискренность и полное презрение к требованиям справедливости. В его время в Риме царили взяточничество и продажность, всякий старался только о том, как бы нажить себе состояние, и не разбирал при этом средств. Философия оправдывала такой способ действий, утверждая, что в мiре нет ничего достоверного: “только и верно то, — говорил, напр., Плиний, — что нет ничего верного”. Поэтому и Пилат не желает ничего слышать об истине. “Что есть истина?”, т.е. истина только мечта. Стóит ли из-за нее бороться, идти на смерть? И Пилат, не ожидая ответа — (ибо что мог ответить ему этот, по его мнению, энтузиаст-мечтатель? — рассудил Пилат), — прокуратор вышел к иудеям и заявил им, что не нашел никакого повода к тому, чтобы подвергнуть Иисуса наказанию.

39. Есть же у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху; хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского?

Что должен был сделать теперь Пилат? Или потребовать от иудеев более обстоятельного донесения о преступлениях Христа, или же взять Иисуса под свою защиту. Но то и другое показалось ему неподходящим: первое потому, что иудеи, очевидно, сказали уже всё, что имели сказать против Иисуса, а второе — ввиду опасности возмущения раздражённых иудеев. Поэтому Пилат избирает средний путь: пусть иудеи останутся при своем мнении об Иисусе как преступнике, но пусть при этом удовлетворят и желанию прокуратора — пусть этого преступника простят для праздника. Ведь у них есть обычай просить ежегодно отпускать на свободу, ради праздника Пасхи, одного из осужденных римскою властью преступников. Пилат теперь согласен помиловать Иисуса, Которого он здесь иронически называет царем иудейским.

40. Тогда опять закричали все, говоря: не Его, но Варавву. Варавва же был разбойник.

Но иудеи не пошли на такой компромисс: они потребовали, чтобы Пилат для праздника отпустил другого преступника — разбойника Варавву. Иоанн здесь передает события очень кратко. Так он говорит, что требование об отпущении Вараввы было уже вторичным (опять), а ранее сам об этом требовании не упоминает. Очевидно, что он не хотел подробно передавать то, что уже передано у синоптиков (см. Мк. 15:6-15; Мф. 27:15-26), но не мог ничего не сказать и о требовании иудеев относительно Вараввы: это нужно было для выяснения дальнейшего поведения Пилата.

► К Главе 19

Примечания:

¹ Еп. Иларион (Алфеев) в своей книге “Священная тайна Церкви” (гл. 1) даёт следующее толкование этого эпизода Евангелия от Иоанна:
“Во всех четырех Евангелиях описан арест Иисуса Христа в Гефсимании, однако только евангелист Иоанн приводит одну важную деталь, ускользнувшую от внимания других евангелистов: когда Иисус вышел навстречу воинам, они вместо того, чтобы взять Его, отступили назад и упали ниц. Приведем рассказ евангелиста:
Итак Иуда, взяв отряд воинов и служителей от первосвященников и фарисеев, приходит туда с фонарями и светильниками и оружием. Иисус же, зная всё, что с Ним будет, вышел и сказал им: кого ищете? Ему отвечали: Иисуса Назорея. Иисус говорит им: это Я (εγώ ειμι). Стоял же с ними и Иуда, предатель Его. И когда сказал им: «это Я (εγώ ειμι)», — они отступили назад и пали на землю. Опять спросил их: кого ищете? Они сказали: Иисуса Назорея. Иисус отвечал им: Я сказал вам, что это Я (εγώ ειμι); итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут [...] Тогда воины и тысяченачальник и служители Иудейские взяли Иисуса, и связали Его [...].
В чём причина столь неадекватного поведения воинов? Существует предположение, что, в ответ на вопрос воинов, Иисус произнёс то самое священное имя Яхве, буквально означающее «Я есмь», которое произносить было строго запрещено: услышав это имя из Его уст, иудейские служители и воины пали ниц в страхе и трепете. Во всяком случае, греческое выражение εγώ ειμι (рус. «это Я», слав. «Я есмь»), трижды употребленное евангелистом, вполне соответствует смыслу еврейского יחוח (Yahweh), а если учесть, что это имя было окружено совершенно особым почитанием, то в поведении воинов нет ничего необычного: падение ниц было наиболее естественной реакцией всякого иудея, который бы услышал священное имя Божие”.

² Цан ссылается на то, во-первых, что выражение άλλος (другой) стоит без артикля и, след., не может обозначать самогó Иоанна, который о себе употребляет это выражение с артиклем (20:2). Но против этого доказательства можно указать на многие древнейшие рукописи, в которых это слово поставлено с артиклем. Во-вторых, Цан указывает на то, что и в первой главе Иаков не назван по имени (1:37, 41). Но на это можно сказать, что там не назван по имени именно сам Иоанн...

³ Это заявление Христа приводит Иоанн потому, что язычники, а также и Иудеи, иногда ссылаясь на синоптические Евангелия, говорили христианам, что их Учитель проповедовал только в малоизвестном уголке Палестины и заявлял о Своем Мессианстве только перед необразованными галилеянами.

⁴ В Евангелии Иоанна Христос с Своими речами, действительно, всегда выступает перед толпой народной. Прощальная же беседа не содержит в себе учения.

⁵ Таким образом, является совершенно излишнею попытка новейших критиков священного текста (особенно Шпитты) разместить по-своему 12-28 стихи рассматриваемой главы. Притом, чем могут объяснить критики то обстоятельство, что у греков, латинян и коптов, вместо будто бы древнейшего и понятного текста (а таким Шпитта считает предлагаемый им текст, где вслед за 13-м ст. идут: 9-23, 24, 14-18, 25-28) явился такой, какой представляет некоторые неясности?

⁶ Что касается мнения Цана, то оно не может быть принято потому, что выражение “есть пасху” не может означать ничего иного, как вкушение пасхального агнца (ср. Schurer. Ub. φαγειν το πάσχα). С предположением Луази, Юлихера и др. также нельзя согласиться, потому что оно представляет возможным со стороны Иоанна сознательное изменение принятой у синоптиков хронологии ввиду достижения своих особых целей. Притом, такое изменение принятой хронологии для доказательства той мысли, что Христос — наш Агнец, за нас закланный, было и совершенно бесцельно, так как ко времени появления Евангелия Иоанна эта идея уже утвердилась в христ. Церкви (см. 1 Кор. 5:7).

⁷ Выражение “ты сказал” как утверждение употребляется, кроме вышеуказанного стиха 25-й гл. от Мф. еще в ст. 64-м той же главы.

⁸ Истина, какую здесь разумеет Христос, есть истина Божественная, духовная спасительная (ср. 1:17; 3:11, 32), истинное Богопознание и откровение, какое дано от Бога людям в Самóм Христе (ср. 14:6).

Издание исправленное и дополненное, 2004 год. Интернет-версия под общей редакцией Его Преосвященства Александра (Милеанта), Епископа Буэнос-Айресского и Южно-Американского.
Источник: www.holytrinitymission.org.