87. Вмaлэ не скончaша менE на земли2: ѓзъ же не њстaвихъ зaповэдій твои1хъ7.
«Едва, толкует святой Афанасий, не лишился я жизни от гонений».
«Уж они, прибавляет Зигабен, свалили меня наземь; еще немного, то и
жизни бы лишили; но я и в такой крайности не оставил заповедей Твоих; в
них поучаюсь и их храню». Сначала подходили враги со льстивою речью,
желая склонить меня на свою сторону; но так как я не поддался им, то
они взялись за другое и сравняли меня с землею, лишив всего и доведши
до того, что хоть умереть. Но я перетерпел и эти смертельные страдания,
а всё-таки не отступил от заповедей Твоих. Точь-в-точь исполнялось это
на святых мучениках.
В этом пятая причина, почему справедливо подание помощи и
избавление от угнетений. Вот доведен я до последней крайности, а всё
стою. Если Ты испытываешь меня, Господи, то, кажется, испытание ужé
состоялось полное и пора положить ему предел; а так как, несмотря на
крайность смертельную, Ты хранишь еще жизнь мою, то из этого я
заключаю, что Ты, наконец, готов ущедрить меня покоем, потому и молюсь:
избавь.
В нравственном отношении здесь можно видеть указание на самые
сильные возбуждения греховности и устояние против них. Тут последний
предел, до которого простирается и дело произволения человеческого в
борьбе со страстьми, — не соглашаться на худое. Согласие и несогласие —
всегда дело свободы; его никто насиловать не может, ни Сам Бог
всемогущий. Но дальше этого успех уже нейдет, поколику он зависит от
произволения. Укротить страсти, отсечь их от естества нашего, сделать
их нечувственными, или, что то же, возвесть в чистоту, есть дело
благодати Божией. Пророк и говорит в лице боримого: о, как сильны были
возбуждения! Как бурный ветер наклоняет слабое растение до сáмой земли,
так было и со мною; но я не поддался. Теперь я всё сделал, что от меня
зависело; доверши же, Господи, дело Своею благодатию и укроти борющие
меня страсти. А пожалуй, выражает и опасение: устоять-то я устоял, но
кто знает, устою ли после? Лучше возьми от меня, Господи, эти страсти!
Святой Амвросий выражает последнюю мысль: «Не напрасно прибег
он к Божественной помощи, зная, что брань у него идет с сильными
врагами и много предлежит ему схваток с ними: то нападают нечистые
духи, то плоть восстает с своими приманками. Хоть и противостоишь им, а
всё боишься, как бы не пасть. Научимся же из сего опасаться более всего
своего домашнего врага, которого всегда носим с собою. Не столько силен
он, сколько льстив и разнообразен в приражениях. Он воспламеняется
вином, горит похотию, возжигается от взора на мимоидущую случайно
женщину, питается надеждою, но и от безнадежности не слабеет,
возбуждается приманками, но не кончается и удовлетворением. А вот и
поразители его: его надламывает страх, измождает труд, а страдания
сокрушают его голову».
88. По млcти твоeй живи1 мz, и3 сохраню2 свидBніz ќстъ твои1хъ8.
Цель жизни настоящей есть исполнение заповедей Божиих. Кто
этого держится, тот носит в самóм себе основу того, на чём, по
промышлению Божию, может держаться жизнь его. «Но, замечает блаженный
Феодорит, пророк слово свое украсил смиренномудрием, потому что просил
жизни не как воздаяния за правду, но как дара милости, обещаясь хранить
за то свидения Божии».
Как в предыдущем восьмистишии, молил-молил и наконец сказал:
пусть будет так, как Твоей воле угодно, только да будет сердце мое
непорочно, — так и здесь: просил-просил и в заключение говорит: ну,
пусть торжествуют враги; только жизнь мне сохрани, чтобы мне больше
преуспеть в хранении свидений Твоих, — заклюает то есть преданностию в
волю Божию, которая составляет существо молитвы.
В нравственном отношении эта молитва должна быть молитвою о
благодатном оживлении. Святой Амвросий толкует этот стих так: «Страсти
восстают и мешают мне верно исполнять заповеди Твои, — пошли же
благодать, или усугубь благодать, оживляющую дух мой. Тогда святые
духовные движения будут заглушать движения обессиленного греха, и я
беспрепятственно буду хранить свидения Твои. Я воздерживаюсь от дел
греховных; но отсеки самые страсти, чтобы мне, воззревая, например, на
жену, не похотствовать на нее даже в сердце моем».
Или можно и так: «живи мя», соблюди меня для вечного живота.
Пусть эта жизнь идет уж тесно, но не лиши меня вечного блаженства; а я
обещаюсь хранить свидения Твои, верность которым есть неотложное
условие к получению блаженства в вечности. «Словами: «живи мя», говорит
святой Амвросий, пророк просил, конечно, не того, чтó имел, то есть
жизни, ибо жил, но того, чего желал, то есть, чтобы жить в вечности,
разумея блаженную жизнь. Зная, однако ж, что в этом многоволнующемся
теле трудно сохранить неизменным доброе настроение души, он просит
милости, чтобы непрестанно быть оживляему Духом и чрез то всегда жить
для Бога и быть мертвым греху. Ибо когда мертв будет грех в нас — будет
жива жизнь для Бога, и хранение заповедей продолжится непрерывно и
постоянно, и проложит путь к вечной жизни в Боге».