|
Симеона Новаго Богослова
Доброе дѣло проповѣдать предъ всѣми милость Божiю и возвѣщать братiямъ своимъ великое Его благоутробiе и неизреченную благодать, какую имѣетъ Онъ къ намъ. — Знаю я человѣка, который ни долгихъ и великихъ постовъ не держалъ, ни бдѣнiй не совершалъ, ни на голой землѣ не сыпáлъ, ни другихъ подобныхъ особенно тажелыхъ подвиговъ на себя не налагалъ, но приведши на память грѣхи свои, позналъ свое окаянство и, осудивъ себя, смирился, — и многоблагоутробный Господь за это одно спасъ его, какъ говоритъ божественный Давидъ: смирихся, и спасé мя (Пс. 114:5). Короче сказать: повѣрилъ онъ словесамъ Бога, и за эту вѣру Господь прiялъ его. Стяжать смиренiе много есть препятствiй, преграждающихъ путь къ нему; но увѣровать словесамъ Бога нѣтъ никакого препятствiя, которое ставило бы преграду къ томý. Какъ только захотимъ отъ всей души нашей, тотчасъ и увѣруемъ. Ибо вѣра есть даръ всеблагаго Бога, который (даръ) далъ Онъ намъ имѣть естественно (вложилъ въ естество), употребленiе его подчинивъ самовластiю произволенiя нашего. Почему и Скиѳы и варвары естественно имѣютъ вѣру и вѣрятъ словамъ одинъ другаго. Но чтобы показать вамъ на опытѣ дѣйствiе вседушной вѣры, послушайте, я разскажу вамъ въ подтвержденiе сказаннаго нѣкую повѣсть. Жилъ въ Константинополѣ нѣкто по имени Георгiй, юноша возрастомъ, лѣтъ двадцати. Это — въ наши дни, на нашей памяти. Онъ былъ красивъ лицемъ, и въ его походкѣ, въ манерѣ держать себя и въ прiемахъ обращенiя было нѣчто показливое: такъ что по сей причинѣ дѣлали о немъ разныя недобрыя предположенiя тѣ, которые смотрятъ на одну внѣшность, и не зная, чтó сокрыто внутри каждаго, судятъ о другихъ ошибочно. Онъ познакомился съ нѣкiимъ монахомъ, жившимъ въ одномъ изъ константинопольскихъ монастырей, человѣкомъ святымъ, и, открывая ему сокровенности сéрдца своего, cказалъ и то, что сильно жаждетъ спасенiя души своей. Честный старецъ, поучивъ его, какъ слѣдовало, и давъ ему небольшое правило къ исполненiю, далъ еще и книжицу св. Марка-подвижника, гдѣ онъ пишетъ о духовномъ законѣ. Юноша принялъ эту книжицу съ такою любовiю и съ такимъ благоговѣнiемъ, какъ бы она была послана ему отъ Самогó Бога, и сильную возъимѣлъ къ ней вѣру, надѣясь получить отъ нея великую пользу и великiй плодъ. Почему читалъ ее съ великимъ усердiемъ и вниманiемъ, и, прочитавъ всю, великую получилъ пользу отъ всѣхъ главъ ея. Но изъ всѣхъ главъ, три наипаче запечатлѣлись въ сердцѣ его; первая: «Ища врачеванiя, пекись о совѣсти (внимай ей); и чтó она говоритъ тебѣ, дѣлай то, и получишь пользу» (глав. 69). Вторая: «Ищущiй (чающiй получить) дѣйственности Святаго Духа, прежде дѣланiя заповѣдей; подобенъ купленному за дéньги рабу, который въ то же время, какъ его только что купили, ищетъ, чтобъ вмѣстѣ съ уплатою за него денегъ подписали ему и свободу» (гл. 64 о хотящ. оправ. отъ дѣлъ). Третья: «Молящiйся тѣлесно и не имѣющiй еще духовнаго разума подобенъ слѣпцу, который взывалъ: Сыне Давидовъ, помилуй мя (Мк. 10:48). Другой же нѣкто прежде слѣпый, когда прозрѣлъ и увидѣлъ Гóспода, ужé не называлъ Его сыномъ Давидовымъ, но исповѣдалъ Его Cыномъ Божiимъ (Iоан. 9, 35. 38 (Ин. 9:35; Ин. 9:38))» (гл. 13, 14 о дух. зак.). Эти три главы очень ему понравились, и онъ повѣровалъ, что чрезъ вниманiе къ своей совѣсти, какъ внушаетъ первая глава, онъ получитъ уврачеванiе (немощей душевныхъ); чрезъ исполненiе заповѣдей достигнетъ дѣйственности Святаго Духа, какъ учитъ вторая глава, и благодатiю Святаго Духа прозритъ умно и узритъ неизреченную красоту Гóспода, какъ обѣщаетъ третья глава. — И уязвился онъ любовiю къ красотѣ сей, и хотя еще не видѣлъ ея, сильно возжелалъ ея и усердно взыскалъ, въ надеждѣ узрѣть ее наконецъ. При всемъ томъ однакожъ онъ ничего особеннаго не дѣлалъ (какъ увѣрялъ меня съ клятвою), кромѣ того, что каждый вечеръ неопустительно исправлялъ то небольшое правило, которое далъ ему старецъ; и не иначе, какъ исправивъ ужé его, ложился въ постель и засыпáлъ. Но со временемъ совѣсть нáчала ему говорить: положи и еще нѣсколько поклоновъ, прочитай сколько нибудь другихъ псалмовъ, проговори, сколько можешь, большее число разъ и: Господи Iисусе Христе, помилуй мя! Онъ охотно слушался своей совѣсти, и чтó она внушала ему, дѣлалъ безъ размышленiя все такъ, какъ бы то повелѣвалъ ему Самъ Богъ, и ни разу не ложился онъ спать так, чтобы совѣсть обличала его, говоря: для чего не сдѣлалъ ты того и того? Такъ всегда слушался онъ совѣсти своей, никогда не оставляя безъ исполненiя того, чтó сдѣлать она внушала ему. А она каждый день все больше и больше прилагала къ обычному его правилу, и въ немногiе дни вечернее его молитвословiе возрасло въ великое послѣдованiе. Днемъ онъ находился въ палатахъ одного Патрикiя, и на немъ лежало попеченiе о всемъ потребномъ для людей, жившихъ тамъ. Вечеромъ же каждый день онъ уходилъ оттуда и никто не зналъ, чтó дѣлалъ онъ у себя. Онъ же и слёзы проливалъ изъ очей своихъ, обильныя, и колѣнопреклоненiй дѣлалъ многое множество, падая лицемъ на землю; когда стоялъ на молитвѣ, нóги держалъ вмѣстѣ тѣсно одну къ другой, и стоялъ неподвижно; и къ Пресвятой Богородицѣ читалъ молитвы съ болѣзнiю сердечною, воздыханiями и слезами; ко Христу же Господу обращаясь, падалъ къ пречистымъ ногамъ Его, какъ бы Онъ тѣлесно присущъ былъ ему, и умолялъ Его умилосердиться надъ нимъ, какъ нѣкогда надъ слѣпымъ, и даровать прозрѣнiе душевнымъ очамъ его. Поелику каждый вечеръ увеличивалась молитва его, то онъ наконецъ простаивалъ, молясь, до сáмой полночи; и однакожъ во все время молитвы, ни разлѣненiя себѣ не дозволялъ, ни до нерадѣнiя себя не допускалъ, ни членовъ тѣла своего не распускалъ, ни очей не обращалъ по сторонамъ или вверхъ, чтобъ взглянуть на чтó, но такъ стоялъ неподвижно, какъ столпъ какой или какъ безтѣлесный. Однажды, какъ онъ стоялъ такимъ образомъ на молитвѣ и говорилъ умомъ паче, нежели устами: «Боже, милостивъ бýди мнѣ грѣшному», — внезапно низошло на него свыше божественное осiянiе пресвѣтлое и исполнило все то мѣсто. Тогда забылъ ужé юноша сей, что находится въ комнатѣ и подъ кровлею, потому что во всѣ стóроны видѣлся ему одинъ свѣтъ, не зналъ даже, попираетъ ли онъ землю ногами своими; ни о чемъ мiрскомъ не имѣлъ ужé онъ попеченiя и не приходило тогда на мысль ему ничто изъ того, чтó обыкновенно бываетъ на умѣ у тѣхъ, кои носятъ плоть человѣческую; но былъ весь срастворенъ съ невещественнымъ онымъ свѣтомъ, и ему казалось, что и самъ онъ сталъ свѣтомъ; забылъ онъ тогда весь мiръ и исполнился слезъ и радости неизреченной. Потóмъ умъ его востекъ на небеса и онъ увидѣлъ тамъ другой свѣтъ, болѣе свѣтлый, чѣмъ тотъ, который былъ окрестъ его. И показалось ему, къ изумленiю его, что вскрай свѣта того стоитъ помянутый выше святый оный и равноангельный старецъ, который далъ ему небольшую ту заповѣдь о молитвѣ и книжицу св. Марка подвижника. — Услышавъ это отъ юноши, я подумалъ, что ему много содѣйствовала молитва старца, и что Богъ устроилъ такое видѣнiе, чтобъ показать юношѣ, на какой высотѣ добродѣтели стоялъ старецъ оный. Когда прошло видѣнiе то и юноша пришелъ въ себя, то нашелъ себя (какъ говорилъ послѣ) всего исполненнымъ радости и изумленiя и плакалъ отъ всего сéрдца, которое со слезами было исполняемо и сладостiю великою. Наконецъ легъ онъ въ постель; но тотчасъ запѣлъ пѣтухъ и показалъ, что была ужé полночь. Немного спустя заблаговѣстили въ церкви и къ утрени; и юноша всталъ, чтобъ прочитать по обычаю своему послѣдованiе утрени. Такъ онъ совсѣмъ не спалъ въ ту ночь; сонъ и на умъ ему не приходилъ. Случилось это какъ, вѣдаетъ Господь, Который и содѣлалъ сiе, имиже вѣсть судьбами. Юноша же тотъ ничего особеннаго не дѣлалъ, кромѣ того, что съ крѣпкою вѣрою и несомнѣнною надеждою всегда вѣрно исполнялъ слышанное имъ отъ старца правило и вычитанное въ книжицѣ наставленiе. И никто не говори, что онъ дѣлалъ это для испытанiя. Это и на умъ ему не приходило. Кто испытываетъ, тотъ не имѣетъ твердой вѣры; но юноша тотъ, отложивъ всякiй страстный и самоугодливый помыслъ, такъ много заботился о вѣрномъ исполненiи того, чтó внушала ему совѣсть, что никакого ужé сочувствiя не имѣлъ къ вещамъ мiра сего, даже пищи и питiя не вкушалъ въ сладость или вдоволь. Слышали, братiя мои, чтó можетъ сдѣлать вѣра въ Бога, свидѣтельствуемая добрыми дѣлами? Поняли, что ни юность нисколько не вредитъ, ни старость не пользуетъ, когда нѣтъ разума и страха Божiя? Познали, что ни мiръ и житейскiя дѣлá не мѣшаютъ исполнять заповѣди Божiи, когда имѣется ревность и вниманiе? Ни безмолвiе и удаленiе отъ мiра не пользуетъ, когда властвуютъ лѣность и нерадѣнiе? Всѣ мы, слыша о Давидѣ и удивляясь ему, говоримъ: одинъ былъ Давидъ и другаго такого не было, но вотъ смотрите, въ юношѣ этомъ проявилось нѣчто больше, чѣмъ въ Давидѣ. Давидъ прiялъ свидѣтельство отъ Бога, помазанъ въ царя и пророка, получилъ Духа Святаго и многiя имѣлъ о Богѣ удостовѣренiя. Почему, когда согрѣшилъ, и потерялъ благодать Святаго Духа и даръ пророческiй, и отчужденъ былъ отъ обычнаго собесѣдованiя съ Богомъ, чтó дивнаго, если, вспомнивъ о благодати, отъ коей испалъ, опять взыскалъ онъ отъ Бога потерянныя блáга? Но этотъ юноша ничего такого не имѣлъ, а былъ связанъ мiрскими дѣлами, заботился только о временномъ, а о чемъ либо высшемъ земли и подумать не имѣлъ времени, — и однакожъ — дивны сýдьбы Господни! — лишь только услышалъ малое нѣчто отъ онаго святаго старца и вычиталъ тѣ три главы у аввы Марка, тотчасъ несомнѣнно повѣрилъ слышанному и написанному и съ непоколебимою надеждою ввелъ то въ дѣло, и съ небольшимъ тѣмъ дѣланiемъ, которое совершалъ вслѣдствiе того, сподобился возвысить умъ свой до небесъ, подвигъ на милость Матерь Гóспода; Ея молитвами умилостивилъ Бога и привлекъ на себя благодать Святаго Духа, которая съ такою силою осѣнила его, что онъ сподобился увидѣть свѣтъ, который видѣть многiе желаютъ, но немногiе сподобляются. Этотъ юноша ни постовъ долгихъ не держалъ, ни на землѣ не спалъ, ни власяницы не носилъ, ни изъ мiра не выходилъ тѣлесно, а только духовно-душевнымъ настроенiемъ, — и съ небольшимъ бдѣнiемъ, которое совершалъ, явился высшимъ дивнаго онаго Лота, бывшаго въ Содомѣ, или, лучше сказать, явился Ангеломъ въ тѣлѣ человѣческомъ, человѣкомъ по видимости и Ангеломъ по умному строю. За чтó и сподобился увидѣть сладчайшiй оный свѣтъ мысленнаго Солнца правды, Гóспода нашего Iисуса Христа, каковый свѣтъ удостовѣрилъ его, что онъ имѣлъ воспрiять и будущiй свѣтъ. И праведно: ибо любовь и сердечное его къ Богу прилѣпленiе сдѣлали его изступленнымъ, отторгли духъ его и отъ мiра сего, и отъ собственнаго естества, и отъ всѣхъ вещéй, и сдѣлали его всего свѣтомъ отъ Святаго Духа, при всемъ томъ, что онъ и жилъ среди гóрода, и правилъ цѣлымъ домомъ, и пекся о рабахъ и свободныхъ, и дѣлалъ все, чтó потребно для настоящей жизни. Довольно этого въ похвалу юношѣ и для того, чтобы подвигнуть и васъ придти въ такую же любовь, подражая ему; или желаете, чтобъ я сказалъ вамъ и другое чтó, большее, чего, можетъ быть, и слухъ вашъ прiять не сможетъ? Впрочемъ, чтó можетъ быть больше и совершеннѣе страха Божiя? Конечно, ничего нѣтъ. Св. Григорiй Богословъ сказалъ: «начáло премудрости — страхъ Господень. Ибо гдѣ страхъ, тамъ заповѣдей соблюденiе; гдѣ заповѣдей соблюденiе, тамъ очищенiе плоти, — этого óблака, облегающаго дýшу и не дающаго ей чисто видѣть божественный свѣтъ; гдѣ очищенiе, тамъ осiянiе, а осiянiе есть исполненiе желанiя божественнаго». Говоря такъ, онъ показалъ, что освѣщенiе Духомъ есть некончаемый конецъ всякой добродѣтели, и кто достигнетъ такого освѣщенiя Духомъ, тотъ покончилъ со всѣмъ чувственнымъ и нáчалъ пребывать сознанiемъ въ одномъ духовномъ. Это, братiя мои, суть дивности Божiи. И Богъ для того изводитъ въ явь сокровенныхъ рабовъ Своихъ, чтобъ подражали имъ добротолюбивые и благiе, а злонравные остались безотвѣтными. Ибо и тѣ, которые вращаются въ многолюдствѣ и проводятъ жизнь въ треволненiяхъ мiра, если ведутъ себя, какъ дóлжно, обрѣтаютъ спасенiе и сподобляются отъ Бога великихъ благъ ради вѣры, которую показываютъ къ Нему, чтобъ въ день суда ничего не имѣли сказать въ оправданiе свое тѣ, которые не обрѣтаютъ спасенiя по причинѣ лѣности своей и нерадѣнiя. Такъ истиненъ Тотъ, Кто обѣтовалъ даровать спасенiе ради вѣры въ Него! Итакъ, братiя мои возлюбленные, попечальтесь о себѣ самихъ и о мнѣ, любящемъ васъ и многократно проливающем слéзы о васъ. Ибо благоутробный и милостивый Богъ повелѣлъ и намъ быть благоутробными и милостивыми, и печалиться какъ о себѣ самихъ, такъ и другъ о другѣ. Вѣруйте отъ всей души въ Гóспода, ненавидьте мiръ сей, какъ подобаетъ, и не пекитесь о временныхъ и невѣрныхъ благахъ его, но приступите къ Богу и прилѣпитесь къ Нему. Ибо пройдетъ еще немного времени, и настанетъ конецъ мiра сего и настоящей жизни; и гóре тѣмъ, которые изпадутъ отъ Царствiя Божiя. Меня душатъ слéзы, и я плáчу и скорблю отъ всего сéрдца, когда помышляю, что, — имѣя такого великодаровитаго и человѣколюбиваго Владыку, Который за одну, искренно являемую къ Нему вѣру, даруетъ намъ столь великiя и дивныя блáга, и умъ, и слухъ, и чаянiя превосходящiя, — мы не подумавши, подобно безсловеснымъ животнымъ, предпочитаемъ всему тому землю и земное, которое, по благоутробiю Божiю, даровано намъ на потребу тѣла нашего, чтобъ, между тѣмъ какъ оно было бы тѣмъ питаемо умѣренно, душá безпрепятственно совершала теченiе свое къ премiрному, будучи и сама питаема умною пищею, исходящею отъ благодати Св. Духа, по мѣрѣ очищенiя ея и обновленiя. Ибо для того мы, люди, созданы отъ Бога разумными, чтобъ прославляли Его, благодарили и любили за невеликiя блáга, дарованныя Имъ для настоящей жизни, и такимъ образомъ сподоблялись получить въ будущей жизни блáга великiя и вѣчныя. Но гóре намъ, что, не имѣя совершенно никакого попеченiя о будущемъ, мы пребываемъ неблагодарными Богу и за настоящее, уподобляясь демонамъ, или, лучше сказать, являясь хуже ихъ. За это справедливо большему, чѣмъ они, должны мы подлежать мученiю. Ибо мы больше облагодѣтельствованы, чѣмъ они: содѣлались христiанами, получили столько духовныхъ даровъ, вѣруемъ въ Бога, Который содѣлался ради насъ человѣкомъ и претерпѣлъ такiя страданiя и крестную смерть, чтобъ избавить насъ отъ заблужденiя прелести и грѣха. Но чтó скажу на все это? Увы намъ! На словахъ только вѣруемъ мы въ Бога, а дѣлами отвергаемся Его. Не во всякомъ ли мѣстѣ именуется Христосъ, — въ городахъ, селахъ, киновiяхъ и горахъ? Не всюду ли находятся христiане? Но розыщи, если это кажется тебѣ благословнымъ, и разслѣдуй до точности, исполняютъ ли они заповѣди Христовы, и поистинѣ среди столькихъ тысячъ и мирiадъ съ нуждою найдешь одного, который и дѣломъ и словомъ есть христiанинъ. Не сказалъ ли Христосъ и Богъ нашъ: вѣруяй въ Мя, дѣлá, яже Азъ творю, и той сотворитъ, и больша сихъ сотворитъ? (Iн. 14, 12 (Ин. 14:12)). Но кто изъ насъ дерзнетъ сказать: я творю дѣлá Христа и вѣрую право во Христа? Но видите ли посему, братiя мои, какъ въ день суда мы имѣемъ оказаться невѣрными, и быть преданы горшимъ мукамъ, чѣмъ тѣ, кои совсѣмъ не знали Христа, т.е. невѣрные? Одно изъ двухъ необходимо: или намъ быть наказанными больше невѣрныхъ, или Христу оказаться невѣрнымъ слову Своему, — чтó невозможно. Написалъ я это не для того, чтобъ помѣшать кому удалиться отъ мiра, и не потому, чтобъ предпочиталъ безмолвiю жизнь среди мiра, но чтобы удостовѣрить всѣхъ, которые будутъ читать настоящее сказанiе, что желающiй творить добрó получаетъ отъ Бога силу творить оное во всякомъ мѣстѣ: и среди мiра, и въ безмолвiи. Напротивъ, предметъ сего сказанiя таковъ, что еще болѣе долженъ подвигать къ отшельничеству. Ибо если тотъ, кто вращался среди мiра и не думалъ никогда ни объ отреченiи отъ мiра, ни о нестяжательности, ни о послушанiи, такую милость получилъ отъ Бога за то одно, что отъ всей души повѣрилъ и призвалъ Бога; то какiя блáга получить подобаетъ надѣяться тѣмъ, которые, оставляя весь мiръ и всѣхъ людей, предаютъ и самую жизнь свою на смерть за заповѣдь Божiю, какъ Онъ повелѣлъ? Впрочемъ, кто начнетъ творить добрыя дѣлá съ вѣрою несомнѣнною и съ усердiемъ великимъ и чувствовать пользу, отъ сего бывающую, тотъ самъ собою познáетъ, что забота мiрская, пребыванiе и вращанiе среди мiра служатъ великимъ препятствiемъ для тѣхъ, которые желаютъ жить по Богу. Бывшее съ юношею тѣмъ, какъ мы сказали, есть нѣчто дивное и необычайное; и мы не слыхали, чтобъ подобный добрый случай былъ съ другимъ кѣмъ. Но если и былъ съ немногими какими, или будетъ послѣ, да вѣдають они, что если не удалятся отъ мiра, то скоро очень потеряютъ полученное блáго. О томъ юношѣ послѣ я узналъ отъ него же самогó еще и слѣдующее. Я встрѣтилъ его, когда ужé онъ сталъ монахомъ и провелъ въ монашеской жизни гóда три или четыре. Было ему тогда тридцать два гóда. Я зналъ его очень хорошо: мы отъ юности были друзьями и воспитывались вмѣстѣ. Такъ онъ и разсказалъ мнѣ еще слѣдующее: «послѣ онаго дивнаго видѣнiя и измѣненiя, бывшаго во мнѣ, немного прошло дней, какъ со мною случились многiя искушенiя мiрскiя, по причинѣ которыхъ, во время совершенiя мною тѣхъ сокровенныхъ по Богу дѣланiй, я увидѣлъ въ себѣ, что мало по малу лишаюсь блáга онаго, и сильное возъимѣлъ желанiе удалиться отъ мiра и въ уединенiи искать Христа, мнѣ явльшагося. Ибо вѣрую, брате, что для того Онъ и благоволилъ явиться мнѣ, чтобъ взять къ Себѣ и меня недостойнаго, отдѣливъ отъ всего мiра. Но какъ я не могъ этого исполнить тогда же, то мало-по-малу забылъ все, чтó пересказывалъ тебѣ прежде, и впалъ въ совершенное омраченiе и нечувствiе, такъ что не помнилъ ужé ничего изъ того, чтó сказывалъ тебѣ, ни малаго ни большаго, до самомалѣйшаго движенiя мысли, или чувства. Затѣмъ впалъ я еще въ большiя зла, чѣмъ прежде, и пришелъ въ такое состоянiе, какъ бы никогда не слыхалъ словъ Христовыхъ и не понималъ ихъ; но и на святаго онаго, который такъ милостивъ былъ ко мнѣ, и далъ мнѣ малую заповѣдь и книжицу святаго Марка, смотрѣлъ я какъ на одного изъ случайныхъ людей, нисколько не помышляя о томъ, чтó видѣлъ относительно его. — Это я сказываю тебѣ подробно, говорилъ онъ далѣе, для того, чтобъ ты зналъ, въ какую глубину пагубы низпалъ я, окаянный, по нерадѣнiю своему, и подивился неизреченной благости Божiей, явленной на мнѣ потóмъ. Не умѣю тебѣ сказать, какъ безъ моего вѣдома остались въ бѣдномъ сердцѣ моемъ любовь и вѣра къ оному святому старцу, но думаю, что ради ихъ послѣ столькаго времени человѣколюбивый Богъ по молитвамъ его умилосердился надо мною и опять чрезъ него же исхитилъ меня изъ прелести и исторгъ изъ глубины золъ. Я недостойный не совсѣмъ отдалялся отъ этого старца, но когда бывалъ въ городѣ, часто заходилъ къ нему въ келью, и исповѣдывалъ ему бывающее со мною, хотя не исполнялъ заповѣдей его безсовѣстный. Теперь же, какъ видишь, милосердый Богъ презрѣлъ многое множество грѣховъ моихъ и устроилъ мнѣ сдѣлаться монахомъ отъ того самаго старца и сподобилъ всегда пребывать съ нимъ вмѣстѣ мнѣ, поистинѣ недостойному. Послѣ чего съ великимъ трудомъ и съ обильными слезами, при рѣшительномъ отчужденiи и отдѣленiи отъ мiра, совершенномъ послушанiи и отсѣченiи своей воли, многихъ другихъ дѣлахъ и прiемахъ строгаго самоумерщвленiя и неудержимомъ стремленiи ко всему доброму, удостоился я опять увидѣть, хотя нѣкоторымъ образомъ примрачно, малый лучъ сладчайшаго онаго и божественнаго свѣта. Но такого видѣнiя, какъ то, которое видѣлъ тогда, даже доселѣ не сподобился еще я увидѣть опять». Это и многое другое говорилъ онъ мнѣ со слезами. Я же, бѣдный, слушая такiя святыя словá его, подумалъ, что онъ весь былъ исполненъ божественной благодати и былъ премудръ, при всемъ томъ, что не былъ наученъ внѣшней мудрости. Получая вѣдѣнiе отъ дѣланiя и опыта, стяжалъ онъ точнѣйшее познанiе духовныхъ вещéй. Почему я просилъ его сказать мнѣ, чтó это за вѣра, которая можетъ производить такiя дивныя явленiя, и преподать мнѣ то письменно, съ прiемомъ учительскимъ. Онъ тотчасъ нáчалъ говорить мнѣ о томъ, и чтó говорилъ, то и писать не полѣнился. Чтó именно, то, чтобъ не удлиннить безъ мѣры теперешняго моего слóва, я напишу въ другихъ словахъ, въ обрадованiе и услажденiе тѣхъ, которые любятъ читать такого рóда писанiя съ вѣрою. Итакъ, прошу васъ, братiя мои, потечемъ съ усердiемъ и себѣ путемъ заповѣдей Христовыхъ, — и лица наши не постыдятся. Но какъ тому, кто толчетъ съ терпѣнiемъ, Господь отверзаетъ двéри Царствiя Своего, по обѣтованiю Своему, и тому, кто ищетъ, даетъ Духа Всесвятаго и невозможно тому, кто ищетъ отъ всей души, не найти Его и не обогатиться дарами Его: такъ и вы несомнѣнно полýчите дивныя блáга отъ Него, какiя уготовалъ Онъ любящимъ Его, — здѣсь отчасти, какъ укажетъ мудрость духовная, а въ будущемъ вѣкѣ всецѣло, со всѣми отъ вѣка святыми, во Христѣ Iисусѣ Господѣ нашемъ, Коему слава во вѣки вѣковъ. Аминь.
* Изъ собранiя словъ его — слово 56.
Текст по изданию «Добротолюбiе в русскомъ переводѣ, дополненное» (Томъ пятый. Иждивенiемъ русскаго на Аѳоне Пантелеимонова монастыря. Санкт-Петербургъ. Типографiя Н. А. Лебедева, Невск. просп. д. №8, 1900).
|
|
|
|
|
|