Цветник священноинока Дорофея
Глава 54.
Поучение об иноческой жизни
Зло и неправда в мiре с правдой борются от нача́ла мiра и доныне. Ибо Бог насеял в мiр правду и истину. А дьявол осквернил мiр ложью, обманом и неправдой.
Говорят в мiре: «Не всякая хвала — добра, не всякая же и хула — худа». Поскольку разная есть похвала, разное и порицание. Духовные люди хвалят духовное и спасительное, а греховное и плоти угодное ненавидят и порицают. А люди, любящие мiр и угождающие плоти своей, хвалят угодное плоти и суетное, а духовное порицают и ненавидят. Поэтому и существуют два образа жизни — мiрской, ничтожнейший, и иноческий.
Но и иноки тоже по-разному живут. Есть житие общее и уединенное, скитское и пустынническое. И поэтому я много и старательно трудился, очень заботился, переживал и удивлялся иноческому чину и жизни. Как в нынешние последние времена иссякло и оскудело отеческое благочестие, истинно праведный и спасительный образ жизни иноков. Своевольно и по своим прихотям привыкли поступать и жить иноки, а не по преданию святых отцов. А праведный спасительный путь презирают. И наставников по своим нравам, вкусам и прихотям избирают себе иноки. А отеческое предание извращают и отметают. И словно насмехаются над великим этим ангельским чином, над всем смиренным апостольским собранием и кроткой жизнью. И сами устраивают так, что мiряне чаще поднимают их на смех, чем желают принять великий этот ангельский чин и образ.
Поэтому и взял я на себя труд, проявил великое старание и пролил много слёз, чтоб для желающих спасти и ищущих истинно спасительный путь свести в одно место, в маленькую эту книгу, в кратком и удобовразумительном виде всё об иноческом образе жизни и указать истинно спасительный и верный путь.
Сейчас же хочу прежде всего сказать кое-что о местах пребывания и образе жизни иноков.
Новопостриженным инокам полезны общежительные монастыри, там постригаться и жить. Средним полезно раздельное житие. А некоторым — скитское или пустынническое, смотря по усердию и по разуму. А совершенным полезна пустынническая жизнь. Однако общее житие, подлинно спасительное, воистину прекращается из-за нашего нерадения и бесчинства. Сейчас даже слышать не хотят иноки об общем житии и не знают подлинного общежития. Бог передал Пахомию Великому устав общего жития. И апостолы, и святые отцы заповедали нам общее житие. Но ныне заветы их отметают и вместо общего жития ведут скандальную жизнь. Всю жизнь свою из-за любой вещи ссорятся и говорят пустое. Любят потакать преокаянной своей воле и суждениям, своенравию, бесчинству и лени. Любят копить имущество, золото и серебро, и иметь собственные вещи. И любят по кельям отдельно есть и пить.
Игумены, сластолюбцы и пьяницы, о стада́х своих не радеют. И по этим причинам иноческая жизнь окончательно разрушается. Ибо такого бесчинства не заповедал ни Бог, ни апостолы, ни святые отцы.
А сейчас хочу сказать о спасительной жизни желающим и прилежно ищущим спасения. Если будем проводить жизнь в скиту или в пустыне, о, государи мои, должны мы вести́ отшельнический образ жизни, как написано о том вкратце в главах этой книги.
Если прохо́дим самоуправную жизнь, о, братья, то есть обособленную, вынуждаемы тем, что, даже если усердно будем желать, не сможем найти мы из-за нынешнего смутного последнего вре́мени ни подлинно спасительного общего жития, ни пустынного ме́ста, свободного от людских обид и гонений или тем, что еще не готовы мы к такой жизни. Поскольку это образ жизни совершенных в духе, наделенных силами телесными, опытных во всём и крайне терпеливых. Итак, вынужденно пребывая в особножительстве, должны́ мы непрестанно Бога иметь пред глазами и страх Божий, помнить о душе́ своей и обетах своих, и о кончине смертной. Бояться мук и желать Царствия Небесного. И постоянно сидеть, затворясь, в келье своей, словно в гробу. Вне всего мiра и суеты.
Если же будем проходить, новопостриженными и новоначальными, общее житие, о, дети, то должны́ мы жить благопристойно, во всём следуя уставу общего жития. Ибо если кто не по чину, не по уставу и не по правилам какого-либо ме́ста начинает жить, то сам себя оттуда изгоняет прочь.
И должны́ мы в первую очередь окончательно оставить своеволие, свои привычки и суждения. На всю жизнь, обо всех делах и вещах. И пребывать в послушании без всякого ропота, возражений и препирательств. Поскольку нача́ло послушания в том, чтобы окончательно оставить своеволие, свои привычки и суждения. А итог послушания — пренебрежение телом своим. Немало требуется трудов и стараний, чтоб одолеть своеволие, свои привычки и суждения. Это и есть подлинно иноческое дело. Это и называется иночеством.
И по причине этой перемены именуемся мы и называемся иноками. Поскольку оставляем своеволие, своенравие, привычки и суждения. И становимся во всём иными. Переходим от мiрского своеволия и суетных привычек к духовным нравам, делам и одеянию.
А если не изменимся и не одолеем своеволие, своенравие, свои привычки и правила, то мы не иноки и не можем достичь совершенства и спастись, даже если хорошо трудимся. Ибо своеволие, своенравие и привычки наши, уловив, ведут нас к погибели. Своеволие, своенравие и привычки наши — словно железная стена между нами и Богом. И не можем мы приблизиться к Богу. Не пустит она, пока не переме́ним их и не оставим. Ибо своеволие, своенравие и привычки наши, если чего-либо попросят однажды и мы не удовлетворим их просьбу, в другой раз уже́ бессильными предстанут и не смогут досадить нам. А если хоть однажды поступим по своей воле, нраву и привычкам, ублажая их, то уже́ предстанут сильными против нас. Ибо любое дело: и доброе, и злое, от размышления и внутреннего согласия питается, а от сердечного расположения и привычного поведения закрепляется. И в любом деле и вещи будем об этом помнить.
А совершеннейшая и истинная добродетель инока — беспрекословное послушание — дерзновенно ставит его перед Богом. И ка̀к не удивиться такой жизни, когда кто-то окончательно отказывается от своеволия во всём, от своенравия, привычек и суждений своих и живет в послушании Бога ради, подчиняясь своему наставнику о Господе.
Подлинные послушники к мученикам причисляются. Ибо такая жизнь заменяет пролитие крови, и жертвой Богу считаются такие люди. Воистину, это путь мудрых и совершенных мужей.
А всякий, не имеющий послушания и не трудящийся, горделив и безумен, лишен любви и милосердия. Не слушает он, что̀ говорит апостол Павел: ...если кто̀ не хочет трудиться, тот и не ешь (2 Фес. 3, 10).
Есть такие злонравные люди. Приходя, не приносят с собой ни одной медной монетки, ни одного зернышка хлебного, только зубы и брюхо приносят в качестве вклада — чем хлеб чужой есть. Обещают работать. А ужѐ первые труды начинают с ропотом и прекословием, следуя своему злонравию. Словно целый век кормят настоятеля и братию. И где такой ропот, шум и смущение, прекословие и бесчинство, там не монастырь и не община, а жилище лихоимцев, ропотников, хлопотунов, спорщиков и собрание разбойничье, а не ангельское.
Го́ре тем, от которых соблазн приходит к другим. Сильно дьявол губит и крадет спасительное время в таких местах у желающих спастись подобными бесчинствами: неумеренным сном и дремотой, многочисленными помыслами и заботами, без часов и без сто́рожа, который бы будил братию.
И вместо того, чтобы получать друг от друга пользу и помощь в совершенстве и спасении и благодать, принимают друг от друга вред, раны душевные и погибель, малодушие, лень, расслабленность и нерадение. И поэтому ох как жестоки и губительны для иноков ропот и распри, непослушание и своеволие, потакание своим привычкам и характеру при отсутствии строгого наставника. Ибо окончательно разрушают святоотеческое благочестие. Напастям и погибели предают иноков. Все же эти бедствия происходят между иноками в монастырской жизни — ропот, распри, споры и драки — от своеволия, своенравия, своих привычек и самоуправства.
Что̀ страшнее плохого, непокорного послушника? Хуже беса соблазняет и от Бога отлучает. Как со злой женой или со свирепым львом бороться, так и с непокорным послушником. И хуже, чем с врагом: ибо бес незримо смущает и молитвы боится. А непокорный послушник явно соблазняет, и всё время. Злая жена дом разрушает, а непокорный послушник от Бога отлучает того, у кого под началом. И ему погибель, и начальствующему соблазн. И как злую жену оставить, так и послушника непокорного нужно прогнать, если некем смирить.
Наставник, едва не пренебрегая собой, оставляя молитвы и моления, заботится и думает передать послушнику полезное и спасительное. А непокорный послушник старается возразить наставнику и не подчиниться, и любое дело сделать по-своему, по собственной воле, привычкам и характеру. Поэтому святые отцы и решили отдавать под нача́ло, чтоб отсечь своеволие, своенравие, привычки и суждения. Ибо не побывавший под твердым началом, не оставивший своеволия, своих привычек и правил не может стать опытным в понимании греховных страстей и спасительных добродетелей, прелестей мiра и ве́ка сего и соблазнов бесовских. И не может достичь совершенства и спастись.
Не одним только безмерным подвигом святые отцы достигали совершенства и спасались, но и своим добрым порядком — благочинием ангельским, и апостольским смиренным единением, и очищением ума, души́, се́рдца и те́ла, и посильными трудами. А некоторые из отцов, твердые и совершенные, и тяжкие труды имели, но к тому́ же еще и это благочиние.
Даже мы, немощные, старые и молодые, этого благочиния придерживаясь, можем достичь совершенства и спастись. Здоровые и молодые — почитая старших, как отцов, и работая, как на отцов, и видя в них Ангелов, и повинуясь, словно Христу, настоятелю. А состарившиеся и настоятель — здоровых и молодых, как младенцев, утешая и взирая на них как на своих устроителей и кормильцев. И как младенцев обучая и наставляя. И таким образом все достигнем совершенства о Господе и спасемся. И состарившиеся и слабые, и здоровые и молодые.
А еще святые отцы предписали наказания для тех, кто небрежно относится и к малейшим вещам. Ибо, что уж ничтожней иголки и огнива, печной кочерги и кувшина?! Но от ничтожной небрежности к великой дерзости способен прийти человек.
Поэтому, очищая себя, таким образом, сохраняя заповеди Го́спода и повеления Его, предания святых апостолов и наставления святых отцов, все достигнем совершенства и спасемся. И кто̀ тогда, видя подобную жизнь, не похвалит и не пожелает ее?
А еще учат святые отцы при спасительном общем житии отсекать своеволие, свои привычки, своенравие и самооправдание. Ибо от своеволия, привычек, своенравия и самооправдания происходят всякие заботы, всякий ропот, всякие ссоры, всякие распри, всякое непослушание, всякая вражда, всякие раздоры, всякий гнев, всякое злопамятство, всякие печали, всякие препятствия, всякие помехи, всякое бесчинство. И поэтому да будет жизнь наша без хлопот и попечений. Будем помнить только молитву Иисусову и послушание, смерть и му́ки, и Царство Небесное. И да будет у нас всё свято, всё спасительно, всё смиренно, всё кротко, всё с любовью, всё с терпением, всё с умилением, всё ангелоподобно.
А еще при спасительном общем житии без спроса, без отчета, без повеления, без указания и без благословения никак нельзя делать ничего, ни-ни, отнюдь! Ни маленького де́ла, ни большого! Даже ничтожнейших: келью подмести или воды́ принести, или в рукомойник воды́ налить, или лучины нащепать, или огонь добыть, и всех остальных. Ибо любое дело без спроса и благословения поднимает ропот и гнев. Неблагословленное дело подобает огнем выжигать, а делающего его — наказывать. Спор, даже если о до́бром деле каждый из двоих говорит хорошо, — уже́ распря. Пусть младший подчиняется старшему и благословения просит. Ибо сладка и приятна всем людям искусная и смиренная речь. Как говорится, ласковый теленок двух маток сосет. Не думай, что это лесть. А всякое духовное дело без трех человек не решай никогда. Без игумена, без духовника и без старца монастырского.
О, братья мои возлюбленные! Сколько видел я враждующих, гневающихся и держащих зло друг на друга. И расстающихся друг с дру́гом. И духовных чад, уходящих от келейных старцев своих из-за того, что не исповедали до конца помыслы свои подробно и погибли. И поэтому нет ничего более спасительного в общежительном монастыре, чем каждому из братии исповедовать все свои мысли, дела́ и провинности. Всё сокровенное открывать до конца и подробно отцам своим духовным: игумену, духовнику и старцу своему келейному — кому что̀ подобает. Ибо отцы духовные, старцы и настоятели, видя всякое дело и рассуждая по совести, исправляют и наставляют на путь спасения всякую ду́шу. Такой был обычай и устав у святых отцов: каждому из братии исповедовать отцам своим духовным ежедневно всё сокровенное и так очищаться от грехов.
А есть еще и такое бесовское злоумышление в общежительном монастыре. Постоянно, в любом деле бывает. Дьявол обычно одним из новоначальных вредит и вынуждает портить любое дело по неопытности и незнанию, криво и худо делать любое дело. А на других забывчивость и умопомрачение наводит дьявол, чтоб испортили любое дело. А наставникам причиняет огорчения, заставляя считать новоначальных непослушными. И таким образом и тех, и других злокозненный в гнев и злопамятство приводит и отлучает друг от друга, пасомых от пастырей. И губит, как овец, отбившихся от ста́да избранных. И поэтому пастырям, наставляющим на путь спасения словесных овец, подобает, как следует понимать всё: и сердечное расположение, и понуждение вражие, и произволение — доброе и злое, — и нападения бесовские. Ибо радость наша и утешение ни в чём ином, как друг в друге. Словно крепкий город, укрепляемся друг дру́гом.
При общем житии нельзя иметь отдельного и скрытого ничего, ни одной монетки. Ничего собственного: ни одежды, ни пищи, ни напитков, ни чего-либо другого. А вина́, пива и других хмельных и опьяняющих напитков не пить никогда ни настоятелю, ни братии. Ни женщин, ни юных отроков, ни сыновей, ни племянников, ни животных женского пола, которые рожают, отнюдь, ни-ни, никак не держать в монастыре. И не пускать их в монастырь, никак и никогда. Ни родственников, ни земляков, ни мiрских друзей к себе в кельи не пускать, в кельях не кормить, только за общей трапезой, и не устраивать на отдых. Не водить с ними дружбу, не ходить их чествовать ни самому́ настоятелю, ни братии. А за монастырскую ограду братию не выпускать без благословения настоятеля и без нужд монастырских. А к но́чи ворота монастырские запирать, не входить и не выходить из монастыря. Ибо, из-за всех этих причин разрушается иноческая жизнь до основания, и многие ду́ши погибают. Теплота и стремление, искра духовная, окончательно угасает в сердце иноков, желающих спастись. И многие монастыри пустеют. От всех этих причин и соблазнов отреклись мы перед Богом при постриге в обетах наших, перед Ангелами и людьми. Имеем только одного Отца Небесного — Иисуса Христа, Бога нашего, восполняющего все наши недостатки.
Святые отцы наложили запрет и не разрешают инокам всего этого. Ибо подлинно спасительное общее житие, согласное с преданием святых отцов, называют святые отцы ангельским чином и апостольским собранием: тихим, смиренным, любовным и незлобливым. Поскольку апостолы ничего отдельного у себя не имели. Но всё у них общее было из того, что̀ они имели для своих нужд. Ангелы же ни о чём земном не беспокоятся, не копят ничего. Но непрестанно Бога славят. А в мiр для необходимейших нужд, телесных и духовных, посылай за подаянием братьев, достигших совершенства и состарившихся. Или посылай мiрских людей, которые проходят искус, желая постричься и спастись. Ведь такие, что̀ проходят искус, в монастыре есть всегда. Ибо все святые отцы повелевают три го́да проходить испытание во всём и работать. А молодых и новоначальных в мiр не пускай по причине мiрских соблазнов, но жить им в монастыре, по обету своему, неотлучно. И заботиться о своем спасении, о монастырском и церковном устроении. Им необходимо учиться, подчиняться и повиноваться, иметь послушание во всяком деле, пребывать в рукоделии и трудах, словно младенцам, которые сосут молоко, находясь подле материнской груди́, и молиться Богу.
А у воро́т следует быть сторожам днем и ночью и обходить монастырь, стуча в било. А жить братьям в общей киновии, во всём храня единомыслие душ и тел, словно они — один человек. Ибо много членов у человека, а тело одно.
И всё иметь одинаковое: и пищу, и одежду, и обувь, и всё остальное необходимое — равное для всех. Какая пища и одежда у игумена, такая и у всей братии. И имущество иметь общее и настоятелю, и всей братии, чтобы не возникало ни у кого зависти и ропота ни о чём. И ежемесячно у всех братьев кельи осматривать. Если отыщется у кого что-то лишнее или окажется лучшим, чем у братии, и держит это без пастырского благословения и без соборного совета, то отнимать и класть в общую для всей братии кладовую.
Так же и в трудах по пекарне и по кухне и в остальных трудах не делать исключения ни для кого и ни в чём во избежание гнева и ропота, кроме больных, глубоких стариков и совершающих Богослужение. Поскольку и так великий труд у совершающих Богослужение с усердием.
Тем более не по вкладу в монастырь, не по знатности происхождения — много ли кто внес вклада, мало ли, или вообще не внес — судить. А быть во всём равными, как дети у отца: всем одинаковое утешение, и всем слушаться настоятеля с первого сло́ва. Потому мы и называемся братьями. Все дети для отца равны. Но младших больше утешает отец — по незрелости их ума и слабости.
А если случится впасть в ослушание кому-либо из братии, пастырю сначала тщательно доискиваться до причины этого перед всей собравшейся братией. Чтобы вина́ его стала известна всем. И, смотря на его вину, пусть братия учится. Не должен игумен смирять провинившегося один, без братии, чтобы не возроптала вся братия на игумена, не зная о вине непокорного брата и думая, что без вины́ смиряет его игумен.
И, отыскав вину провинившегося, смирять его, по мере вины́, духовным смирением, поклонами или постом. Или кормить овсом и сеном, водой и снегом, поставив их на скамейке посреди трапезной. А самого́ посадив на стул на посрамление, в то время как братия ест. И, обходя братию за обедом, просить такому с поклонами прощения, называя свою вину. Или тяжелыми трудами смирять — рожь молоть для святой братии. Или в темницу, или на цепь посадить. Или пороть, но слегка, а не чрезмерно. И если не оставит своего дурного нрава, привычек и бесчинств, или непристойного де́ла, или пьянства, или прекословия, таких после одного, другого и третьего наказания лучше выгонять из обители, чем позволять им своевольничать и наводить беспорядок. И другим заражаться их паршой. Сами погибают и других соблазняют и губят. И тогда будет наша жизнь тихой и безмолвной, спокойной и спасительной.
И следует нам всем единодушно уповать на Бога во всех нуждах наших. И иметь любовь друг к другу — возлюбленную заповедь Господню. А во время страданий, несчастий и бесовских искушений молиться друг за друга Богу. И тогда исцелимся благодатью Христовой.
Таково предание и устав святых отцов, первыми установивших общежитие. И если где нарушают это предание святых отцов, там не увидят Света — Христа. А то место, где заботятся о своих душах и соблюдают это предание святых отцов, не оскудеет ни в чём по благодати Божией.
Следует на такое житие брать благословенную грамоту от святейшего патриарха. Чтобы ограждено было от самочинных насельников впредь до конца. Дабы святейшего патриарха благословению никто не противился. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.
Мы со многими отцами и достославными людьми беседовали, какое подобает каждому исполнять правило в келье своей? А вот ка̀к святые отцы установили. Иному — пять кафизм, триста поклонов и пятьсот молитв Иисусовых. Иному — семь кафизм, четыреста поклонов и шестьсот молитв Иисусовых. Иному же — половину Псалтири, поклонов пятьсот и восемьсот молитв Иисусовых. А иному — всю Псалтирь, поклонов шестьсот и тысячу молитв Иисусовых. Иному же — всю Псалтирь, тысячу поклонов и две тысячи молитв Иисусовых. А иному — бдение в течение всей но́чи и непрерывное подвижничество. И установили это отцы наши, рассудив: каждому по силам, по желанию и по совету духовников. Ибо многие не знают меры трудам и правилу своему, и ка̀к начинать правило в келье своей. И словно во тьме, блуждают в неве́дении своем. Иногда безмерно много начинают исполнять. А иногда — крайне мало. Многие начинают с большого и снова оказываются делающими мало, не зная меры правилу своему. Но воистину похвально — завершить то, что̀ на́чал.
Глава 56.
Правило для неграмотных,
если кто желает совершать молитву Иисусову
вместо церковного Богослужения
За всю Псалтирь — шесть тысяч молитв Иисусовых. За половину Псалтири — три тысячи молитв Иисусовых. За кафизму — триста молитв Иисусовых, за Славу — сто молитв Иисусовых. За полунощницу — шестьсот молитв Иисусовых, за утреню — полторы тысячи молитв Иисусовых. За часы с междучасиями — полторы тысячи молитв Иисусовых, без междучасий — тысячу. За вечерню — шестьсот молитв Иисусовых. За великое повечерие — семьсот молитв Иисусовых, за малое повечерие — четыреста молитв Иисусовых. За канон акафистный — триста поклонов. За всенощную без заутрени — две тысячи молитв Иисусовых. А за всю всенощную церковную службу и за келейное правило — семь тысяч молитв Иисусовых в день. Из которых келейных — одна тысяча, а церковных — шесть тысяч.
Если кто имеет готовые пищу и одежду, тому́ девять тысяч молитв Иисусовых следует совершать за всенощную службу с заутреней и за келейное правило. И таким образом будет келейных — три тысячи, а церковных — шесть тысяч, а поклонов — триста за всенощное бдение, кроме аллилуйных, где по три поклона на Славах. А в пост, когда аллилуиа бывает, тогда семь тысяч молитв Иисусовых в день совершать за всё вместе: и за церковное и за келейное правило.
Если кто имеет готовые пищу и одежду, то девять тысяч молитв Иисусовых совершать, а поклонов — шестьсот в день, кроме тех, что̀ на Славах. А в остальные дни простые, когда нет ни поста, ни аллилуиа, ни всенощной, тогда за всё вместе: и за церковное и за келейное правило — пять тысяч молитв Иисусовых в день. И таким образом будет церковных молитв — четыре тысячи, а келейных — тысяча.
А кто имеет готовые пищу и одежду, пусть совершает семь тысяч молитв Иисусовых в день, а поклонов — по триста в день за исключением тех, что̀ на Славах. Или сколько кто может выдержать в день. Так и установить. Поскольку тому́, кто сам готовит себе пищу и одежду и делает всё необходимое, невозможно всё это понести, по сравнению с теми, кто имеет готовую пищу, одежду и всё остальное необходимое.
Глава 57.
О поклонах в предпраздничные
и послепраздничные дни
Накануне владычних праздников и в попразднство до отдания праздника, весь год, и в седмицу мытаря и фарисея, за исключением Пятидесятницы и двенадцати дней между Рождеством Христовым и Крещением, субботних и воскресных дней, праздников в честь Го́спода, Богородицы и святых особенно важных, приходные и исходные поклоны в церкви есть. И на «Честнейшую...» тоже есть, и после девятой песни. И на ектениях, и во время молебнов, и во время обедни на ектениях, и три поклона на перенесении Святых Даров на Престол. И во время отпустов на «Честнейшую...» — по четыре поклона, а на «Слава Тебе, Боже наш...» — иерею по три поклона, до земли́. А других земных поклонов не кладется. В кельях же все кладутся. Но опять же за исключением субботних и воскресных дней, праздников в честь Го́спода и Богородицы и великих святых, которым положено всенощное бдение. А в самый день праздника в честь Го́спода земных поклонов и поста не бывает ни в церкви, ни в кельях. Если же на какой-то день приходится «Аллилуиа», тогда все земные поклоны кладутся: и церковные, и келейные, — если даже нет поста.
Глава 58.
О поклонах
приходных и исходных1
В пятницу прекращаются земные поклоны в девятом часу́ дня. Так же и на праздники в честь Го́спода и Богородицы, в субботние и воскресные дни. И снова начинаются в праздник или в воскресный день на «Сподоби, Господи, в вечер сей...». А в кельях и до вечерни начинаются, чтобы не припоздниться. В субботние же и воскресные дни и на праздники в честь Го́спода и Богородицы и великих святых, которым положено всенощное бдение, приходные и исходные поклоны в храме и в кельях совершаются поясные. Только третий исходный, при выходе из церкви или по окончании келейного правила, всегда до земли́ кладется. А в Великий пост приходные и исходные земные поклоны кладутся, даже если есть всенощное бдение, за исключением субботних и воскресных дней.
И снова скажу: не совершаются земные поклоны ни в церкви, ни в кельях всю Пятидесятницу до Петрова поста и с Рождества Христова до Крещения.
Глава 59.
Второе указание о поклонах
на весь год,
с отличительными знаками
От Светлого Воскресения до Недели Всех Святых земные поклоны не совершаются. И во все субботние и воскресные дни, и на праздники в честь Го́спода и Богородицы, и великих святых, которым положено всенощное бдение, за исключением Великой Субботы, ни поста, ни великих — земных — поклонов не бывает.
Значки возле чисел определяют, что̀ делать в какой день каждого месяца2. Если три точки в разомкнутом круге: 
, то в кельях в тот день положены поклоны, а в храме — нет. Если стои́т крест, не обведенный кру́гом: 
, то в храме поклонов нет, в келиях же кладущих поклоны отцы поощряют, не кладущих не осуждают. А если крест в круге: 
, то поклонов нет ни в кельях, ни в храме.
Месяца сентября3 в первый день , в седьмой , в десятый , в двенадцатый , в тринадцатый , в четырнадцатый , в девятнадцатый , в двадцатый , в двадцать третий , в двадцать пятый , в двадцать шестой , в двадцать седьмой , в двадцать девятый .
Месяца октября в первый день , в четвертый , в пятый , в седьмой , в восемнадцатый , в двадцатый , в двадцать первый , в двадцать второй , в двадцать третий , в двадцать шестой , в двадцать восьмой , в двадцать девятый .
Месяца ноября. Первого , третьего , шестого , восьмого , тринадцатого , четырнадцатого , семнадцатого , двадцать первого [?], двадцать третьего , двадцать седьмого , тридцатого .
Месяца декабря. Третьего , пятого , шестого , девятого , тринадцатого , двадцать первого , двадцать пятого .
С Рождества Христова до Крещения земных поклонов не бывает ни в храме, ни в кельях.
Месяца января. Шестого , седьмого , одиннадцатого , двенадцатого , четырнадцатого , семнадцатого , двадцатого , двадцать третьего , двадцать пятого , двадцать седьмого , двадцать девятого , тридцатого .
Месяца февраля. Второго , восьмого , одиннадцатого , двенадцатого , двадцать четвертого .
Месяца марта. Девятого , двадцать пятого , тридцатого .
Месяца апреля. Семнадцатого , двадцать третьего , двадцать шестого .
Месяца мая. Первого , второго , третьего , седьмого , восьмого , девятого , пятнадцатого , двадцать третьего , двадцать четвертого , двадцать пятого .
Месяца июня. Первого , второго , восьмого , девятого , двадцать четвертого , двадцать девятого , тридцатого .
Месяца июля. Второго , пятого , двадцатого , двадцать четвертого .
Месяца августа. Первого , шестого , пятнадцатого , шестнадцатого , двадцать первого , двадцать третьего , двадцать четвертого , двадцать шестого , двадцать девятого , тридцатого , тридцать первого .
Глава 60.
Вопрос:
Кто̀ такой инок?
Ответ:
Инок — исполнитель заповедей Христовых.
Инок — совершенный христианин.
Инок — подражатель и соучастник Страстей Христовых.
Инок — повседневный мученик.
Инок — добровольный мертвец, по собственной воле и желанию умирающий в духовных подвигах ради Христа и Царства Небесного.
Инок — столп терпения.
Инок — глубина смирения.
Инок — источник слёз.
Инок — подлинное сокровище чистоты.
Инок — тот, кому смешны все красо́ты и наслаждения, слава и соблазны мiра сего.
Инок — чуткая душа́, постоянно помнящая о смерти и побуждающая себя к молитве и при бодрствовании, и во сне.
Инок — это постоянное превозмогание природы и неослабевающее охранение чувств.
Инок — это чин и устроение бесплотных, жительство ангельское, проходимое в вещественном теле.
Инок — тот, кто придерживается исключительно духовного о́браза мыслей и действий4 в любое время, в любом месте и деле.
А если не так, то это не инок. Ибо сказал Господь: Не можете служить Богу и маммоне (Мф. 6, 24). Не может непрерывно предстоять Богу, Ему служить, Божие помышлять и делать тот, кто не полагается на Го́спода Бога всем сердцем, во всех бедах и лишениях, страданиях, несчастьях и неудобствах, отбросив все заботы и попечения.
Как для мiрянина чудовищное беззаконие — отречься от христианской веры, так и для принявших иноческий образ преступно — отречься от этого великого о́браза. Лучше согрешить, временно согласившись со злом, чем вновь облечься в образ мiра сего5.
Если мы нару́шим после крещения обеты наши, есть у нас то, что̀ способно обновить и исцелить нас, покрыть и очистить согрешения наши — покаяние.
Если снова нару́шим, есть у нас то, что̀ способно еще раз обновить и исцелить нас, покрыть и очистить согрешения наши — иноческий образ.
Если и его нару́шим по сатанинскому действию, то опять же есть у нас то, что̀ способно обновить, исцелить и восстановить нас, покрыть и очистить согрешения наши — схима, великий ангельский образ, и покаяние.
Если же опять под воздействием злокозненного дьявола, его препятствий и коварств, согрешим и нарушим, всё равно останется у нас то, что̀ способно обновить и исцелить нас, покрыть и очистить согрешения наши — слёзы и плач, злострадание и искреннее покаяние. Будем только надеяться, будем уповать на Всещедрого и Всесильного Го́спода Бога Вседержителя и не будем отчаиваться. Ему слава всегда, и ныне, и присно, и во веки веков.
| ► К следующей главе |
Примечания:
1 Приходные и исходные поклоны (так называемый начал) предваряют и завершают в дониконовской церковной практике всякое Богослужение и келейное правило. Не входя в их состав, скажем лишь, что они творятся по особому чину. Так, даже в праздники — как малые, так и великие, вплоть до Светлого Христова Воскресения, — начал кладется с двумя земными поклонами (на «Достойно есть» и на отпусте). В отдельных случаях Устав позволяет увеличивать количество земных поклонов «по произволению». В посты же все поклоны начала кладутся в землю. Данная глава рассматривает уставные указания о поклонах, не входящих в начал.
2 Даты приводятся по старому стилю.
3 На Руси начальным месяцем до 1343-го го́да считался март, а с 1343-го, по примеру Александрийской Церкви, сентябрь.
4 Ср. Рим. 8, 5-6: ...живущие по плоти о плотском помышляют, а живущие по духу — о духовном. Помышления плотские [мудрование плотское] суть смерть, а помышления духовные [мудрование духовное] — жизнь и мир. Славянское «мудрование» в святоотеческом контексте указывает на целостностное мiроощущение: это не «помыслы», а именно способ отношения к жизни.
5 Облечение в образ Христов или в образ мiра сего — принятие на себя свойств либо Богочеловеческих, либо богоотступнических (мiр сей — это тварь в ее автономности, отречении от Творца) — реальность, которая станет очевидна при Втором Пришествии Господнем. На языке Библии и святых отцов «одежда», «облечение» — это окачествование новыми свойствами. Одел Бог на Адама и Еву ризы кожаные — изменилось их естество, приняв на себя новые качества, приспособленные к жизни в падшем мiре, близкие к свойствам животных: как бы само естество во всей его многосложности облеклось в мертвые кожи бессловесных. Далее: Сын Божий одеяся во всего мя человека — принял на Себя плоть умную и одушевленную (т.е. тело, дух и ду́шу) — обновил человеческую природу и сделал ее способной к жизни Божественной; опять — всё естество, всего Адама, а не какого-то одного человека. Каждый теперь выбирает и облекается — либо благодатью в подобие Христу, либо отказом от благодати в подобие мiру сему, уподобляясь животным, т.к. естество без благодати неполно, не состоялось как собственно человеческое.
Текст по изданию «Цветник священноинока Дорофея» (Издательство Свято-Успенской Почаевской Лавры, 2008 г.).
Эл. издание — сайт ἩΣΥΧΊΑ (hesychia.narod.ru). При размещении на других сайтах — ссылка обязательна.
