Цветник священноинока Дорофея

Глава 15.
Поучение о соблазнах
и суете мiра сего

О, братья, жизни нашей время, словно вода, быстро течет. Дни лет наших, словно дым, рассеиваются по воздуху, уменьшаются и исчезают вскоре. Век человеческий — как ночная мгла, отступающая от лица́ земли́. От утра юности человеческой и до ве́чера старости многие страсти борются с каждым человеком и колеблют ду́шу. И словно во́лны морские, восстают на ду́шу житейские наслаждения, прихоти и вожделения. Ничтожное поприще — век человеческий, но через него перепрыгнуть — как через огонь. Ибо дьявол прельщает, борет и опаляет любую ду́шу житейскими наслаждениями, суетными тленными делами, ленью и разными удовольствиями от юности до старости и до гроба. Подобает нам покорить плоть духу и отвергнуть все бесовские наваждения, а все жизненные наслаждения, лень, прихоти и вожделения мiрские отбросить от душ наших мужеством, терпением и твердостью. Ибо всякого человека прельщает дьявол из ча́са в час жизненными наслаждениями, радостями, прихотями, вожделениями и различными удовольствиями, и мiрскими делами до старости и до гроба, отводя от Бога и добродетелей.

О, человек, что̀ творишь, неразумный, губишь время свое спасительное непрестанно, всю жизнь телу своему угождаешь! Что̀ получить хочешь от плоти? Тогда ли начнешь трудиться ради спасения своего, тогда ли начнешь совершать добрые дела́ и соблюдать святые заповеди Христовы и повеления Его, когда смертная кончина застигнет тебя неподготовленным? Пока есть время совершать добрые дела́, не совершаешь, не беспокоишься, не терпишь и не трудишься. Что̀ собираешься говорить и делать, окаянный и неразумный, когда смерть, придя, захватит тебя неподготовленным и несовершенным? О, как начнешь терзаться тогда, плача, сетуя и рыдая горько. Не львиным ли рыком захочешь зареветь или как другой какой-нибудь зверь, от великих бед и печалей, огорчений и болезней душевных и сердечных? Скрежеща зубами, бия себя руками и тоскуя при кончине своей, думая и говоря: соблазнился я, окаянный, спасительное время жизни моей, отпущенное мне для труда, покаяния и спасения, погубил леностью и небрежением, и различными погибельными делами, сливаясь с малодушными людьми и мiрянами и уводя себя мало-помалу разными делами и заботами. Не начнет ли сердце твое тогда рыдать безутешно, разрываясь на части?

Берегись, окаянный, уже́ не жить тебе столько вре́мени, сколько жил. Не можешь себе найти другого вре́мени на труды и покаяние и прибавить, или купить, или выпросить у любимых друзей ни за золото, ни за серебро, ни за драгоценные камни, ни за чистый жемчуг.

Что̀ будешь делать, окаянный и неразумный, когда обнаружишь себя по левую сторону от Бога, осужденным вместе с грешниками на му́ку жестокую и нескончаемую? Кто̀ поможет тебе из суетных людей? Открыто и известно, что и весь мiр не сможет тебе помочь. Увы, го́ре твоей глупости, неразумный, ибо если погубит человек золото или серебро, или иные ценные вещи ве́ка сего, то может приобрести другие вместо них. Если же погубит человек спасительное время жизни своей, то не сумеет вместо него приобрести другое. Если бы даже давал богатства всего мiра в обмен на ду́шу свою, на время жизни своей и на спасение, то не сумел бы их получить. Спасаемая твоя душа́ дороже для тебя всего мiра и выше всех ценностей мiра сего. И, погубив ее, ничто невозможно дать взамен. Ничто в нынешнем веке не сравнится с ней из мiра сего.

О, человек, зачем ленишься: откладываешь сроки и добрые дела́ из ча́са в час, изо дня в день, из недели в неделю, из ме́сяца в месяц, из одного вре́мени го́да в другое, из го́да в год, выжидая и медля. Тогда ли, окаянный, начнешь трудиться и соблюдать заповеди Господни и отеческие добродетели, когда придет конец жизни твоей и подкосит тебя смерть? И что̀ будешь делать тогда, окаянный и неразумный? Кто̀ поможет тебе? Трудись, подвижничай, стремись, готовься непрестанно, ежеминутно, не дожидаясь ка́зни смертью, разлучения души́ с телом и низвержения во ад на горькие мучения. Тогда уже́ не помогут ни подвиги, ни плач, ни друзья и родственники, ни отец, ни мать, ни дети, ни слёзы, ни покаяние. Тогда не бывает уже́ ни добрых дел, ни покаяния, ни прощения грехов. Тогда уже́ не умолишь ни Бога, ни Ангелов.

О, человек, почему не жалеешь спасительное свое время и всячески губишь? К исходу души́ не готовишься, живешь так, словно бессмертен. Повседневно видишь людей умирающих и не внимаешь, не думаешь, что смертен и ты.

О, сколько было у тебя родственников, друзей и знакомых, и ровесников, выросших вместе с тобой? И вот скончались, превратив суетою время жизни своей в пустяки. Время не стои́т, ожидая нас, переливается из настоящего в прошлое мало-помалу, час за часом. И, как колесо, постоянно и безостановочно вращается, а нас позади оставляет. Спохватишься, но не нагонишь спасительное время жизни своей. Восплачешь, да поздно: не будешь услышан, о, человек. Начинаем искать, да поздно! Начинаем, уже́ погубив беспощадно спасительное время жизни. О, ка̀к начнем искать, образумимся, опомнимся и спохватимся не вовремя, но безуспешно и бесполезно. О, скольких прельстил век сей суетный и мiрские соблазны! И не пустил к Богу. Кукушка будет тебе наукой и образцом, соболезнуя пла́чу и жалобам нынешнего ве́ка, пока ты в мiре сем, о, человек.

Человек — как трава, и дни его, как цвет полевой, облетают так же. Словно ветер, проходят, не останавливаясь, мимо и не вернутся уже́ на прежнее место¹. Действительно, подобен человек траве и ветру, стороной дующему, ибо так же скоро пройдет век человеческий от рождения до старости и до исхода души́, как дуновение, минуя некий дом, исчезая и не возвращаясь уже́ на свое место и в свое жилье. Ибо дни наши исчезают, как тень, и сменяется дневной блеск ночною темнотой.

Расцветает утро каждого дня блеском трав и цветов полевых. Когда же склоняется день к вечеру, тотчас пропадает и изменяется свет дневной и, словно лепестки, опадает и загнивает. День превращается во мрак ночной и исчезает.

О, человек, воспрянь, чтоб избежать бесконечных мук и сподобиться блаженства в Царствии Небесном. Го́ре тебе, человек! Знаешь, что смертен, а смерти и мук не боишься, о блаженстве Царствия Небесного не заботишься и не бережешь вре́мени своего спасительного. А печешься усердно о тленных, погибающих и кратковременных делах ве́ка сего и прельщаешься ими. Оплюй, отврати от них ум свой и не заботься о необходимых потребностях до́ма своего. Неразумен тот зодчий, который строит с любовью дом, где жить не надеется вечно. Го́ре тебе, неразумный и глупый человек, ибо знаешь, что не вечен, смертен и тленен, а оскверняешь ду́шу и тело свое греховными наслаждениями и безобразными делами. И ду́шу свою, светлую, как Ангел Божий, делаешь мрачной и темной от грехов, подвластной бесам.

Лижешь сердцем своим тину грязную и скверную, похоти безобразные. А тело твое — храм Божий, и обитель Духа Святого — сердце твое. Ты же делаешь из себя жилище мрачного духа. Ногами и руками загребаешь и собираешь тленные вещи и богатства суетного ве́ка сего. О, человек, с чем сравню скудоумие твое? Го́ре тебе, о, человек. Знаешь, что смертен, краткодневен, кончины и мук ждешь и боишься, а не избегаешь волнений, суеты и телесных наслаждений мiра сего. И не перестаешь совершать безобразные злые дела́, но всей душой к ним привязываешься. Го́ре тебе, человек! Знаешь, что смертен и краткодневен, и, понимая, в чём добро́, зло творишь. Знаешь путь в Царство Небесное, а сам идешь в му́ку бесконечную.

О, человек, жизнь наша мало-помалу заканчивается, и дни лет наших проходят и, словно дым на воздухе, исчезают. Ты же не заботишься и не беспокоишься, пренебрегаешь спасением своим.

О, человек, в каком нуждаешься страхе, опасении и бегстве от мiра, ибо всюду постоянные ловушки, всюду се́ти бесовские раскинуты — по земле и по воздуху. Всюду обманы мiра сего в веке нынешнем, всюду соблазн, всюду вожделения и похоти в мiре сем. Поистине смиренномудрым душею следует быть человеку, а телом — усердным и выносливым, и молиться непрестанно, чтобы избежать этих злокозненных, хитрых сетей и бесчисленных умыслов бесовских, и обманчивой жизни мiра сего в нынешнем веке. Поэтому следует нам всё время и ежечасно остерегаться злых бесовских сетей и соблазнов мiра сего в нынешнем веке. Ибо ползает по земле лютый змей, огромный и страшный, без отдыха следует за нами по пятам, заставляет нас спотыкаться о се́ти свои и соблазняет обманами мiра сего в веке нынешнем, вплоть до исхода душ наших из этой жизни. Укрепим же ду́ши и сердца́ наши, словно камень твердый, на все дни жизни нашей, чтоб избежать злых бесовских сетей и обманов мiра сего. Ибо се́ти бесовские и обманчивые прелести мiра сего скрыты от душ наших.

Се́ти же бесовские и прелести мiра сего таковы: различные желания, забота о ничтожных вещах, беспокойство о земном и соблазн богатства, всякие удовольствия, вкусные яства и красивые одежды, непотребные прихоти и помыслы о злых и греховных делах.

Будь внимателен, о, человек, в соблазнительной и кратковременной жизни сей. Поскольку, мало ли, много ли прожив, желая или не желая, покидаем ее. В благоденствии, богатстве, в почете, славе и блеске или же в нищете злой валяясь, всё равно будем лишены ее. Посмотри, как много царей и князей, мудрых и сильных, и могущественных вельмож, презревших Закон Божий ради удовольствий нынешнего ве́ка, богатства и наслаждений, блеска, почета и славы, и своевольно и неправедно живших в нынешнем веке, прельстившихся соблазнами мiра сего, плохо кончили. Берегись, чтоб не прельстил и тебя какой-нибудь видимый соблазн мiра сего в веке нынешнем: блеск, золото и серебро, драгоценные камни и дорого́й жемчуг, красивые и богатые наряды, вкусные яства и напитки, различные удовольствия и всякая роскошь, и дела́ мiра сего в нынешнем веке. Ибо смерть точит оружие на тебя, словно воин, или, словно лев, оскалив зубы свои, загрызть тебя хочет.

Боремся и воюем мы не с людьми, а с сатаною и бесами его невидимыми — ду́хами зла. И потому следует нам помнить ежечасно о людях, живших прежде нас, — святых и грешных. Ка̀к святые всю жизнь свою провели в страданиях и несчастьях, в скорбях и терпении, и потому получили от Бога блаженство невыразимое и неизреченное в Царстве Небесном. Такое блаженство, какого не видел глаз, не слышало ухо, какое никогда даже на ум грешному земному человеку не может прийти.

А где ныне те, что всю жизнь служили своему телу, угождали, и ублажали, и созидали старательно, тратя время жизни своей? Где их хитрости и замыслы многие, и светлые строения, и богатства разные: золото и серебро, и бесчисленное имущество, всякие прихоти и вожделения? Разве не опустели и не сгнили великие строения и здания, города́ и пашни, сёла и обители, и расписные палаты? Разве не разрушились до основания и не поросли лесом? Истлело и погибло всё это, и сами они исчезли вместе с ними. Ни звука, ни слуха, ни ве́сти, ни памяти, словно и не было.

С тобой же такого не случится, о, любимец мой спасающийся. Как очи твои — светом, да озарятся все пути твои. Как солнце в небесах сверкает ярче звезд, так пусть будет для тебя важней всего в веке нынешнем непрестанная молитва, любовь, милосердие и долготерпение во всех страданиях твоих. Ибо, как ни ублажай человек тело свое различными наслаждениями, не сможет избежать смерти, разложится тело и рассыплются ко́сти. И поэтому лучше тысячу раз, но короткое время, пострадать на этом свете, зато в грядущем веке блаженствовать бесконечно. Ибо, отказавшись однажды от всех радостей земных, ожидаем блаженства будущего ве́ка в Царствии Небесном.

Воистину торжище, о, человек, жизнь ве́ка нынешнего. И пока не окончен торг, то есть жизнь ве́ка нынешнего не прекратилась и не разлучилась душа́ с телом, не ленись, о, человек. Купи себе подвигами и добродетелями Царство Небесное, радость бесконечную, вечное блаженство, пребывание с Богом и с Ангелами, и со всеми святыми, в сладостном пении и неумолкаемом славословии. Воистину, что̀ купит человек трудами на этом свете, то̀ покоем получит в веке будущем: какой хлеб сеет земледелец в землю, такой и пожинает.

Поистине, жизнь ве́ка сего, слава, почести, богатство, разные удовольствия, наслаждения и блеск подобны пламени огненному. Когда раздувают огонь, высоким пламенем горят дрова, но превращаются в угли, а после — в пепел. И налетает сильный ветер, развеивает этот пепел, и не узна̀ешь даже, что он был. Подобна этому и жизнь нынешнего вѐка.

О, человек, если даже обойдешь все сто́роны света, научишься эллинской мудрости, изучишь всю философию, превзойдешь мудростью всех ораторов и Афины, и если даже обретешь богатства всего мiра и присвоишь их, не избежишь смертного ча́са. Но сколько ни живи в мiре сем на этом свете, если даже и тысячу лет проживешь, всё равно скончаешься. Кратковременные радости, удовольствия и мудрость мiра сего в нынешнем веке и не хочешь, да оставишь. Не ищи, человек, мудрости земной — ищи мудрости небесной, как ду́шу спасти. Ибо то сам учишься мудрости, то других людей учишь, а что̀ тебе за польза, если Господним заповедям, добродетелям и страданиям отеческим не следуешь? Только чрево свое набиваешь премудростями, а время спасительное губишь. Думаешь смиреннее всех предстать пред Богом, отрекшись от суетной своей мудрости в зрелости, в старости или в иноках. Ждешь срока и старости, выбираешь удобное место и откладываешь со дня в день, из недели в неделю, из ме́сяца в месяц, из го́да в год. А смерть не считается с нашими сроками и намерениями. Когда проживем отпущенные годы, внезапно забирает нас, даже если не хотим. Некоторые, и будучи младенцами, забираемы бывают. А ты и не думаешь: доживу ли до завтра? Разве не знаешь, ка̀к быстро жизнь человеческая идет мимо, и что, если испустишь дух из уст своих, не вернется он к тебе снова. Тут же скончаешься.

Берегись, человек, чтоб не застала тебя смерть в беспечности, в лени и в праздности. Почему не готовишься, не подвизаешься и не боишься? Слышал, что антихрист уже́ наступает, — почему не ужасаешься и медлишь? О, человек, слышал, что и Пришествие Христово при дверях. И разве не Пришествие Христово для нас — кончина смертная, в любой момент подстерегающая каждого? Почему же не трепещешь, не торопишься и не заботишься о душе́ своей? Ка̀к надеешься миновать бесовские мытарства на воздухе? Ка̀к надеешься ответ дать Богу? И ка̀к надеешься избежать му́ки бесконечной и сподобиться блаженства в Царствии Небесном?

В воздухе злые ду́хи, собравшись в полки́, сидят, как привратники городские у воро́т. Полк каждого греха у своего мытарства сидит, останавливая ду́ши, виновные в этих грехах, при восхождении на небо. И первое мытарство — клевета. Второе мытарство — оскорбление. Третье мытарство — зависть. Четвертое мытарство — ложь. Пятое мытарство — празднословие. Шестое мытарство — лихоимство, обман и неправда. Седьмое мытарство — осуждение, восьмое мытарство — тщеславие. Девятое мытарство — лицемерие. Десятое мытарство — чревоугодие. Одиннадцатое мытарство — злоумышление. Двенадцатое мытарство — мужеложство и растление детей. Тринадцатое мытарство — прелюбодеяние. Четырнадцатое мытарство — разбой. Пятнадцатое мытарство — воровство. Шестнадцатое мытарство — пьянство. Семнадцатое мытарство — объедение. Восемнадцатое мытарство — лень. Девятнадцатое мытарство — гнев. Двадцатое мытарство — злопамятство. Двадцать первое мытарство — ненависть. Двадцать второе мытарство — себялюбие. Двадцать третье мытарство — честолюбие. Двадцать четвертое мытарство — сребролюбие. Двадцать пятое мытарство — блуд. Двадцать шестое мытарство — гордыня. Двадцать седьмое мытарство — сластолюбие. Двадцать восьмое мытарство — клятвопреступление. Двадцать девятое мытарство — идолослужение. Тридцатое мытарство — немилосердие и жестокосердие.

О, человек, какая страшная беда — проходить через эти мытарства, и сколь жестока будущая му́ка! Если бы имел человек богатства всего мiра, то отдал бы их с радостью, чтоб избавиться от жестокой этой му́ки. И сколь же радостно, о, человек, грядущее блаженство. Невозможно назвать и найти что-нибудь сходное с ним или сравнить с чем-либо в нынешнем веке на этом свете. Ибо оно неизреченно и невыразимо. Постараемся же усердно и прилежно, поспешим подвизаться и молиться.

Доподлинно известно, что идет за нами конец жизни нашей, приближается мало-помалу и настигает нас. Нет в аду покаяния, и прощения грехов — после смерти. Ибо когда разойдется торг жизни этой, тогда никто не продаст трудов своих, не сможет купить себе Царства Небесного. Поэтому, о, человек, откажись от всех обольщений мiра сего и от соблазнов бесовских, от прихотей и вожделений, и возвысься высоким крылом ко Господу Богу твоему: всей душою твоею и сердцем твоим, и верою, и любовью, и страхом, и упованием, чтоб не отлучили тебя от Него радости, наслаждения, почести и соблазны мiра сего.

Закрой глаза́ твои на всё видимое в веке нынешнем и прозри глазами ума на будущее. Поработи тело свое в веке нынешнем, чтоб освободить ду́шу свою в будущем веке. Подвергнись всем страданиям и скорбям в веке нынешнем, чтобы в будущем веке исполниться радости и веселья. Не давай покоя телу своему в жизни этой, ибо плоть в покое буйствует.

Еще раз скажу тебе: воистину, торг — жизнь ве́ка нынешнего. Мы же купцы и торгующиеся, продаем и покупаем. И поэтому, возлюбленный, повергни всё тленное мiра сего и получи нескончаемое блаженство будущего ве́ка. Откажись от малого и получи многое, оставь земное, чтоб обрести небесное. Пребудь в нищете на земле, чтоб разбогатеть на небесах. Пребудь здесь, в жизни этой, наг телом, чтоб облечься на небесах в нетленные и прекрасные одежды навек. Пребудь на земле в голоде и жажде, чтоб насытиться на небесах пищей нетленной и нескончаемым блаженством. Скройся здесь, в веке нынешнем, от людей, чтоб объявиться на небесах. Помолчи здесь, чтоб там сме́ло заговорить. И не останавливайся, едва начав, но снова и снова побуждай себя следовать за Христом в Царство Небесное, пока не придешь от этой жизни к воротам Го́рода Вечного. Пока находишься во плоти, не прекращай денно и нощно трудиться для спасения своего. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

К оглавлению         

Глава 16.
Поучение о памяти смертной

Крайне нужно и очень полезно для души́ всегда помнить о смертной кончине. Ничто так не помогает нам, как это. И ничто не приносит нам такого бла́га, как чтение книг о кончине людской. Ибо отсекает от нас все страсти душевные и телесные, усердно побуждает к добродетелям и возводит к совершенству. Если бы всегда держали в уме и не забывали смертный час, никогда бы не грешили.

Когда забываем о смерти, приятна бывает нам жизнь нынешнего ве́ка, привязываемся к ней, пребываем в лени и беспечности, впадаем во все злые и греховные страсти и удаляемся от Бога. Но по пустякам волнуемся в суете нынешнего ве́ка. Не заботимся о грядущем блаженстве. Не думаем: разве не нагими рождаемся в этот мiр? Не нагими разве и покидаем его, умирая? Не нагими ли и на Страшный Суд восстанем? Только в дела́, которые творим здесь, и в помышления облечены будем, как в ризу. Либо в злые, либо в добрые. Те прегрешения, которые совершаем ныне, внутри те́ла, как в зеркале, видны будут всем людям. И мучить станут ду́шу и тело. И чем больше плоть сотворила грехов, тем сильнейшую му́ку испытает. А ду́ши и тела́, совершавших добро́, засверкают от их добрых дел, как солнце. И от всяких страданий и бедствий, и от сияния изможденности. И чем больше человек принуждает себя, тем большего блаженства сподобится в Царстве Небесном. Кроме добрых дел, ничто и никто не поможет нам тогда. И поэтому, когда находит на нас уныние, или лень, или беспечность, или усталость, или какие-нибудь суетные и непотребные мiрские вожделения и прихоти, тогда следует нам вспоминать о смерти.

Придем мысленно к могиле, о, братья, и посмотрим на лежащего там мертвеца четверодневного. Как он чернеет, и распухает, и испускает зловоние. А еще червивеет, раскисает и разлагается, ни красоты́ не имеет, ни вида. Посмотрим в друго́м месте на лежащие в могилах ко́сти юных и старых, благообразных и безобразных. Поймем ли, кто̀ был благообразен, а кто̀ безобразен? Кто̀ был постником, а кто̀ не воздерживался? Кто̀ был подвижником, а кто̀ нерадивым? И есть ли польза в обильных наслаждениях и сытости нынешнего ве́ка?

Вспомним и нескончаемые му́ки, описанные в святых книгах: огонь геенский, тьму кромешную, скрежет зубов, тартар ледяной, червя неусыпающего. И представим мучимых грешников. С горькими слезами вопиют, но нет для них избавителя. Тяжко вздыхают и плачут, но нет им милости. Рыдают из глубины́ сердечной, но нет им заступника. Молятся, взывают и сетуют, но нет им помощника.

Помыслим и о том, ка̀к непрестанно служат Господу, Создателю своему, все творения и сменяют друг друга, ибо каждое знает свое время. И какие славные чудеса от ве́ка являет Бог рабам Своим. Ка̀к смирился и пострадал Господь Бог нашего ради спасения, ка̀к облагодетельствовал нас и освятил род человеческий! За всё это будем воздавать Человеколюбцу Богу благодарение. И с такими размышлениями крепко держаться молитвы Иисусовой.

Следует также помнить грядущую жизнь бесконечную, Царство Небесное, неизреченные радость и блаженство. Тогда исчезнут уныние, лень и усталость, и разные суетные прихоти и мiрские вожделения нынешнего ве́ка, непотребные и обманчивые. Из них душа́ наша, словно из мертвых, восстанет по благодати Христовой, ныне, и присно, и во веки веков.

К оглавлению         

Глава 17.
Поучение об исходе души́
от те́ла

Сегодня, человек, наслаждаешься красотой, видом своим и почестями, и проводишь жизнь в суете и лени из ча́са в час, изо дня в день, из недели в неделю, из ме́сяца в месяц, из го́да в год. О, человек, кончается век твой, жизнь мимо течет и время проходит мало-помалу. А Престол Господень, наполняющий трепетом, готовится, и Судия праведный приближается. О, человек, суд уже́ при дверях, жди страшной расплаты. Река огненная, волнуясь, ревет со страшным треском и сыплет искрами. Му́ки ужасные вопиют и стенают, поджидая грешников на мучения.

О, человек, трудись, иди, подвизайся! Ибо перед смертью вестник не приходит. Награда святых ожидает, венцы готовятся праведным. Трудящимся и терпящим страдания Царство Небесное открывается, радость нескончаемая предстоит и блаженство неизреченное готовится. Того не видел глаз, и не слышало ухо, и на ум человеку не приходило, что̀ приготовил Бог любящим Его.

О, человек, разве не слышал о муках, почему не трепещешь? О, человек, разве не слышал о блаженстве нескончаемом, почему не трудишься? Почему в волнениях и суете губишь спасительное время жизни своей? Другого вре́мени пото́м не найдешь, даже если со слезами искать будешь, о, человек. Даже если и тысячу лет проживешь на этом свете, объедаясь и наслаждаясь, как баран, готовимый к закланию в день пира, и, как лиса хитрая, прилизываясь и украшаясь. А когда придет твоя смертная кончина, покажется век твой единым днем, даже если тысячу лет жил. Вся сытость и блеск твои погибнут и не вспомнятся, опадут, словно цвет с травы́.

О, человек, услышь о продолжительности дней, о сроках твоей жизни. День твоего рождения, день твоей зрелости, день твоей старости. А после — конец жизни твоей. О, человек, вспомни, гдѐ твои деды и прадеды? Гдѐ твой отец, мать и братья? Гдѐ твои родственники и любимые друзья? Не все ли ушли из жизни? А разве не хотели еще пожить на этом свете, и наслаждаться, и украшаться, и веселиться в благоденствии своем? А вот, против воли взяты были. Помни же, что и сам не сегодня-завтра взят будешь туда, где не знаешь, что̀ встретит тебя. Ибо никого не может миновать чаша сия горчайшая!

По́мни, что земля ты, и от земли́ питаешься, и снова в землю пойдешь. Плоть твоя разложится, истлеет, и будет изъедена червями, а ко́сти твои рассыплются. Вспомни, о, вспомни дни давние и го́ды из ро́да в род. Сколько было на земле царей и князей во всякой сытости и блеске. Разве помогли чем-нибудь им, покидающим этот свет, удовольствия нынешнего ве́ка? Гдѐ сытость и блеск? Землей и пеплом стали.

Сколько было на этом свете могучих богатырей, доблестных юношей, цветущих молодостью и красотою. Разве помогли им чем-нибудь и выручили сила могучая и юность прекрасная? Гдѐ сила великая и юность цветущая и красивая? Словно и не бывало.

Тысячи тысяч и тьмы тем людей рождались на земле, словно песка морского — и все ушли из жизни этой. И некоторые не успели даже сло́ва промолвить в час свой смертный. А так прямо, стоя или сидя, были отсюда взяты. Другие же за едой и питьем испустили дух. Одни, путешествуя, скоропостижно умерли, другие же легли на постели свои, думая недолгим кратковременным сном укрепить тело, а уснули сном вечным. А иных, как известно, постигли при конце сильные му́ки, жестокие ужасы и грозные устрашения. Даже одно воспоминание об этом способно испугать нас. Как и другие смерти, различные и внезапные.

²О, о, увы, увы, ка̀к трудно душе́, разлучающейся с телом! О, как плачет, к Ангелам очи возводит, к людям ру́ки простирает и сердечно молится, но нет ей помощника. Воистину, суета вся жизнь человеческая на земле.

О, о, увы, увы, о, тяжко! Ужасная и страшная тайна это для всех, когда душа́ с телом насильно разлучается. Душа́, плача, выходит из те́ла, а тело земле предается. Ныне надежда на суетное, прельщение земным, слава и наслаждение ничем становятся.

О, о, увы, увы, плач великий и рыдание, великое сокрушение и скорбь — разлучение души́ с телом. Ох, увы, о, человек, краток путь, которым идем.

Дым — жизнь нынешнего ве́ка. Пар, пыль, пепел и прах. Как дым по воздуху разлетается и исчезает, как цвет полевой с травы́ скоро облетает и увядает. И словно конь, резво бежит. И как вода, быстро течет. И словно тьма, поднимается от лица́ земли́. И словно роса утренняя, высыхает. Или как птица, пролетает. Так минует жизнь нынешнего ве́ка. Или словно ветер мимо проходит, и истекают часы и дни жизни нашей.

Хорошо, о, человек, хорошо терпеть жестокие и лютые страдания и любить их на этом свете больше радостей и удовольствий нынешнего ве́ка. Ибо не сравнится тысяча лет удовольствий нынешнего ве́ка с одним днем ве́ка будущего. Недолог путь жизни земной. Ничтожным кажется и быстро прекращается. Воистину, суетно и тленно всё в мiре этом: и наслаждения, и красо́ты, и почести. И как тень неустойчивая, мимо проходят.

Словно во сне живем на этом свете. Сегодня еще живший среди нас назавтра уже́ нас покидает, отдается гробу.

О, о, увы, увы, воистину понапрасну беспокоится любой из рожденных на земле. Ибо все исчезнем, все умрем: цари, князья и судьи, могущественные, богатые и нищие. Любое существо человеческое сегодня с нами ликует, веселится и радуется, а завтра плачем по нём, сетуем и рыдаем, и кладем в могилу.

Приходим ко гробу, о, братия, и видим там умершего, лежащего без вида и без почестей и без блеска. Раздувает его, а еще испускает он зловонный смрад. Плоть изгнила, истлела, изъедена червями, ко́сти обнажились, и весь распался. О, о, увы, увы, жуткое зрелище! Увы, го́ре тебе, десятерица сугубая — премудро устроенный состав человеческий³! Ни красоты́, ни вида, ни благообразия. Куда ты скрылось, благообразие телесное, юность прекрасная? Гдѐ отрадное и приятное, прекрасное и светлое лицо твое? Гдѐ те добрые и лучезарные очи? Гдѐ язык тот аристотельский и красноречивый? Гдѐ дыхание и приятный голос тот, нежный и сердечный? Гдѐ премудрое красноречие? Гдѐ движение, ходьба, размышление и мудрствование напрасное, и заботы ве́ка нынешнего? Исчезло всё это, червями изъедено. Иные изо рта выползают, те — из ноздрей и глазниц, а другие — из заднего прохода. И всё преисполнено безобразия и гнусности.

О, о, увы, увы, видя прах, в могилах лежащий, спросим мысленно: «Кто̀ здесь царь, кто̀ нищий? Разве узна́ем, кто̀ господин, или раб, или свободный? Кто̀ славный, а кто̀ безвестный, кто̀ премудр, а кто̀ неразумен? Гдѐ радость и наслаждение мiра сего? Гдѐ храбрость и мудрость нынешнего ве́ка? Гдѐ недолговечные мечтания и соблазны мiра сего? Гдѐ богатство, тленное и ничтожное? Гдѐ серебряные и золотые украшения? Гдѐ множество предстоящих слуг? Гдѐ все заботы ничтожного нынешнего ве́ка?» Нигде, ничего. Но всякий нищ и лишен всего.

О, о, увы, увы, воистину понапрасну волнуется всякий из рожденных на земле. Вижу тебя, могила, и ужасаюсь этому зрелищу. О, вижу тебя и трепещу, и пла́чу слезами се́рдца. О, смерть, жестокая и немилосердная, кто̀ может избежать тебя? Пожинаешь род людской, словно незрелую пшеницу!

И потому, братья мои, видя, как коротка наша жизнь и суетен нынешний век, позаботимся о часе смертном, не вдаваясь в тревоги мiра сего и бесплодные житейские заботы. Ибо по смерти не пребудут с нами ни богатство, ни слава, ни наслаждение. И ничто из нынешнего ве́ка не пойдет с нами. Только добрые дела́ пойдут, и защитят нас, и пребудут с нами. Ибо нагими родимся и нагими же отходим. Потому слышавшие это должны не просто сидеть безмолвно в кельях своих, удерживая язык, заботиться о душах своих и о грехах плакать — под землей должны скрыться живьем, а о грехах своих — рыдать. Так будем жить в подвигах, умирая каждый день ради Бога и Царствия ради Небесного. Зная, что вскоре отойдем, будем изнурять тело свое тленное прежде смерти. Ибо после смерти истлеет оно. Чтобы, когда Господь Бог воскресит нас из мертвых в последний день, даровал нам бесконечную жизнь и вечное Царство, ныне, и присно, и во веки веков.

► К следующей главе

Примечания:

¹ Ср.: Пс. 102, 15-16 в славянской Псалтири [Человёкъ, ћкw травA днjе є3гw2, ћкw цвётъ сeлный, тaкw њцвэтeтъ: ћкw дyхъ пр0йде въ нeмъ, и3 не бyдетъ, и3 не познaетъ ктомY мёста своегw2].

² Далее следует почти дословный пересказ стихир Иоанна Дамаскина на погребение.

³ Фраза дана в вольном переводе. В «сугубой десятерице» оригинала можно узнать святоотеческое учение о едином действии душевных сил с пятью телесными чувствами и пятью о́рганами чувств при образовании добродетелей. Эта двойственная (сугубая) душевно-телесная десятерица, которой человек связан с материальным мiром, распадается в смерти, т.е. при отделении души́ от те́ла. Добродетели у греческих отцов, излагавших это учение, строго упорядочены и образуют «ко́сти» внутреннего человека, неразрушимые в будущей жизни, но которые следует сформировать еще здесь посредством правильного использования телесных чувств и душевных сил. См., напр.: Прп. Максим Исповедник. Ambigua. Patrologiae cursus completus, series graeca. Т. 91. 1248А-1249 С. Другое объяснение «божественной десятерицы струн духовной псалтири в душе́», удвоенной «с помощью другой блаженной десятерицы заповедей» и восстанавливающей человека «в само́м себе и в Боге», возводя к обо́жению во Христе, дано у прп. Максима в Мистагогии, гл. 5. См.: Творения преподобного Максима Исповедника. Т. 1. М.: «Мартис», 1993. С. 162-163.

Текст по изданию «Цветник священноинока Дорофея» (Издательство Свято-Успенской Почаевской Лавры, 2008 г.).
Эл. издание — сайт ἩΣΥΧΊΑ (hesychia.narod.ru). При размещении на других сайтах — ссылка обязательна.