Святитель Иоанн Златоуст

Слово против упивающихся
и о воскресении,
сказанное в Святую и Великую
неделю Пасхи*

1. Мы отложили бремя поста, но не будем откладывать плодов поста, потому что можно отложить бремя поста и собирать плоды поста. Прошел труд подвигов, но не должнó проходить усердие к добрым делам; прошел пост, но пусть останется благочестие; или лучше сказать: не прошел и пост. Впрочем, не бойтесь; это сказал я, не думая проповедовать вам о другой Четыредесятнице, но желая внушить вам такие же добродетели. Прошел пост телесный, но не прошел пост духовный; этот лучше того, и тот установлен для этого. Как тогда, когда вы постились, я говорил вам, что, постясь можно не поститься, — так и теперь говорю, что можно не постясь поститься. Может быть, эти словá кажутся загадкой, но я приведу и разрешение вопроса. Кàк можно постясь не поститься? Это бывает тогда, когда кто-нибудь воздерживается от яств, а не воздерживается от грехов. Как можно не постясь поститься? Это бывает тогда, когда кто-нибудь вкушает пищу, но не услаждается грехом. Этот пост лучше того, и не только лучше, но и легче; во время того поста многие ссылались на свою телесную слабость, на жестокий зуд: я весь в чесотке, говорили они, не могу выносить неомовения; питье воды мне вредно; я не могу употреблять в пищу овощей. Много такого слышал я тогда от многих; а при этом посте нельзя сказать ничего подобного. Пользуйся омовениями, участвуй в трапезе, употребляй вино умеренно, и если хочешь вкушать мясо, никто не препятствует; пользуйся всем, но только воздержись от греха. Видишь ли, как этот пост легок для всех? При нём нельзя ссылаться на слабость телесную; это — чистое дело души. Можно и не пивши винá быть пьяным, равно можно пить вино и быть трезвым. А что бывает опьянение без винá, послушай пророка, который говорит: гóре тем, кто пьяны <...> не от винá (Ис. 28:1). Кàк можно упиваться без винá? Когда ты не будешь умерять необузданности страстей благочестивым размышлением. Можно пить вино и не быть пьяным; если бы это было невозможно, то Павел в послании к Тимофею не дал бы такого предписания: употребляй немного винá, ради желудка твоего и частых твоих недугов (1Тим. 5:23). Опьянение есть не чтò иное, как неестественное исступление души, извращение помыслов, недостаток рассуждения, отсутствие соображения. А это происходит не от одного опьянения вином, но и от опьянения гневом и непристойной похотью. Как горячку производит и бессонница, производит и изнурение, производит и уныние, производят и испорченные соки и различные причины, а страдание и болезнь бывает одна и та же, так и здесь: опьянение происходит и от винá, происходит и от похоти, происходит и от испорченных соков и от различных причин, а страдание и болезнь одна и та же. Будем же воздерживаться от пьянства; не говорю: будем воздерживаться от винá, но: будем воздерживаться от пьянства. Не от винá происходит пьянство — вино есть создание Божие, а создание Божие не причиняет ничего худого, — но порочная воля производит пьянство. А что можно упиваться и иначе, не одним вином, послушай, чтò говорит Павел: не упивайтесь вином, выражая, что можно упиваться и иначе, не упивайтесь вином, от которого бывает распутство (Еф. 5:18). Удивительным образом в кратких словах выразил он всё осуждение пьянству. Чтò значит: не упивайтесь вином, от которого бывает распутство? Блудными называем мы тех молодых людей, которые, получив отцовское наследство, тратят всё вдруг, не рассуждая, кому чтò нужно дать и когда дать, но без разбора — и одежды, и золото, и серебро, и всё отцовское богатство издерживают на блудниц и развратников. Таково пьянство: овладевая умом пьянствующих, как бы распутным юношей, и пленив их рассудок, оно заставляет их истрачивать весь запас мыслей неосмотрительно и без всякой осторожности. Пьяный не знает, чтò нужно говорить и о чём молчать, но постоянно открыт рот его; нет ни затвора, ни дверей на устах его; пьяный не умеет распоряжаться речами своими с рассуждением, не умеет расположить богатства мыслей, не умеет одно приберечь, а другое издержать, но всё тратит и извергает. Пьянство есть добровольное неистовство, утрата рассудка; пьянство есть несчастье, над которым смеются, болезнь, над которой издеваются, произвольное беснование, — оно хуже умопомешательства.

2. Хочешь ли знать, как пьяный бывает хуже и бесноватого? Бесноватого все мы жалеем, а от этого отвращаемся; томý сострадаем, а на этого гневаемся и негодуем. Почему? Потому, что у того болезнь от (диавольской) напасти, а у этого от беспечности; у того от козней врагов, а у этого от козней собственных помыслов. Но терпит пьяный то же самое, чтò и бесноватый, так же кружится, так же приходит в исступление, так же падает, так же извращает глазные зрачки, так же трясется, лежа на земле, испускает изо рта пену и, таким образом, изливает нечистую слюну, и уста его наполняются невыносимым зловонием. Такой человек неприятен для друзей, смешон для врагов, презирается слугами, отвратителен для жены, несносен для всех, противнее самых бессловесных. Бессловесные животные пьют дотоле, пока чувствуют жажду, и ограничивают пожелание потребностью, а этот по невоздержанию своему простирает пожелание далее потребности и становится безрассуднее бессловесных. Особенно же тяжело то, что эта болезнь, полная стольких зол и производящая столько несчастий, даже и не считается виной; но за столáми богачей бывает соперничество и состязание в этом сраме и сильно спорят друг с дрýгом о том, кто покажет себя образцом (в этом деле), кто более возбудит смеха, кто более ослабит свои нервы, кто более изнурит свои силы, кто больше оскорбит общего Владыку; тогда можно видеть диавольское состязание и соревнование. Пьяный жалок более мертвого. Этот лежит бесчувственный и не может делать ни добра, ни зла; а тот способен делать зло и, зарыв дýшу, как в могиле, в своем теле, мертвым являет свое тело. Видишь ли, как он жальче бесноватого, как бесчувственнее мертвых? Хочешь ли, я скажу еще нечто большее и тягчайшее всего этого? Пьянствующий человек не может войти в Царство Небесное. Ктò говорит это? Павел. Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники — Царства Божия не наследуют (1Кор. 6:9; 1Кор. 6:10). Слышал ли, в какой сонм он поместил его? Вместе с развратниками, с блудниками, с идолослужителями, с прелюбодеями, с хульниками, с любостяжателями, с грабителями. Итак, чтò же? Неужели, скажешь, пьяница и развратник одно и то же? Неужели пьяница и идолослужитель одно и то же? Не говори мне этого, человек; я прочитал тебе Божественные законы; не требуй у меня отчета; спроси Павла, и он ответит тебе. Я не могу сказать, вместе ли с ними, или не вместе с ними он подвергнется наказанию, но что он, подобно идолослужителю, будет лишен Царства, это я могу утверждать со всей силой; а если это несомненно, то для чего ты требуешь у меня отчета в том, как велика мера этого греха? Если он останется за дверями, если он лишится Царства, если не получит спасения, если будет послан на вечное мучение, то для чего ты представляешь мне меры, весы и степени грехов? Поистине, возлюбленные, ужасное и весьма тяжкое дело — пьянство. Не о вас я говорю, — да не будет, — я вполне убежден, что ваша душá чиста от этой болезни и этой страсти, и доказательством вашего здоровья служит пребывание ваше здесь, усердное собрание, внимательное слушание, потому что никто, упивающийся вином, не может жаждать Божественных изречений. Не упивайтесь вином, от которого бывает распутство; но исполняйтесь Духом (Еф. 5:18). Вот прекрасное опьянение: насыщай дýшу свою Духом, чтобы не насыщать ее пьянством; наперед займи этим свою дýшу и свои помыслы, чтобы не нашла мéста в них та бесстыдная страсть. Посему он и не сказал: причащайтесь Духа, но: исполняйтесь Духом. До верха наполни Духом свою дýшу, как чашу, чтобы диавол ужé не мог вложить в нее ничего; нужно не просто причащаться Духа, но исполняться Духом, псалмами и славословиями и песнопениями духовными (Еф. 5:19), которыми вы исполнились сегодня. Поэтому я и уверен в вашем воздержании. Есть у нас прекрасная чаша упоения — чаша упоения, производящая воздержание, а не расслабление. Какая же? Чаша духовная, чаша спасительная, чистая чаша Крови Господней. Она не производит пьянства, не производит расслабления; она не расслабляет сил, а возбуждает силы; не ослабляет нерв, но напрягает нервы; она производит бодрость; она служит предметом благоговения для ангелов, предметом ужаса для бесов, предметом почитания для людей, предметом любви для Владыки. Видишь, как говорит Давид об этой чаше духовной, предлежащей на этой трапезе: уготовал еси предо мною трапезу, сопротив стужающым мне, умастил еси елеем главу мою, и чаша Твоя упоявающи мя яко державна (Пс. 22:5). Дабы ты, услышав слово упоение, не испугался вдруг и не подумал, что оно производит слабость, он прибавил, яко державна и сильна. Новый образ упоения влагает крепость, делает бодрым и сильным! Он истекает из духовного камня; он не извращает помыслов, а возбуждает помыслы духовные.

3. Будем же упиваться этим упоением, а от того будем воздерживаться, чтобы нам не посрамить настоящего праздника; настоящий же праздник есть праздник не земли только, но и неба. Ныне радость на земле, ныне радость на небе. И если при обращении одного грешника бывает радость на земле и на небе (Лк. 15:10), то тем более будет радость на небе, когда вся вселенная исторгнута из рук диавола. Ныне ликуют ангелы, ныне радуются архангелы, ныне херувимы и серафимы празднуют с нами настоящий праздник; они не стыдятся подобных им рабов, но сорадуются нашим благам. Хотя получена эта благодать от Владыки нами, но удовольствие общее у них с нами. И чтò я говорю о подобных нам рабах? Сам Владыка их и наш не стыдится праздновать вместе с нами. Почему же следует сказать, что и Он не стыдится? Очень желал, говорил Он, Я есть с вами сию пасху (Лк. 22:15); а если Он возжелал праздновать вместе с нами Пасху, то — очевидно — праздновать и воскресение. Итак, когда радуются ангелы и архангелы, и Владыка всех небесных сил празднует вместе с нами, — какой может оставаться еще повод к печали?

Никто из бедных пусть не унывает по причине своей бедности, потому что это духовный праздник; никто из богатых пусть не превозносится богатством, потому что от денег нисколько не может увеличиться радость этого праздника. На праздниках мiрских, житейских, где бывает великое невоздержание, где обильная трапеза и объедение, где бесчинство и смех, где всякая сатанинская роскошь, там по справедливости бедному бывает грустно, а богатому весело. Почему? Потому, что богатый устраивает обильную трапезу и более наслаждается роскошью, а бедному бедность препятствует показать такую же пышность. А здесь нет ничего подобного; одна трапеза для богатого и для бедного; богат ли кто, он не может прибавить ничего к этой трапезе; беден ли кто, он при своей бедности нисколько не меньше может участвовать в предложенном, потому что это — Божественная благодать. И чтò удивляешься ты, если одна и та же трапеза и для богатого и для бедного? Для самогó царя, носящего диадему, облеченного в багряницу, которому вручена власть над землей, для этого царя и для бедняка, просящего милостыни, предлагается одна и та же трапеза. Таковы дары Владыки; Он допускает к участию в них, сообразуясь не со знатностью, а с произволением и образом мыслей.

Когда ты увидишь в церкви бедного, стоящего вместе с богатым, простолюдина с начальником, незнатного со знатным, вне церкви трепетавшего перед вельможами стоящим внутри церкви без страха перед вельможами, то разумей, чтò значит: тогда волк будет жить вместе с ягненком (Ис. 11:6). Волком Писание называет богатого, а агнцем бедного. Откуда же видно, что богатый с бедным будет вместе, как волк с агнцем? Слушай внимательно. Часто богатый и бедный стоят в церкви; наступает час принятия божественных тайн; богатый удаляется, как не посвященный, а бедный вступает в небесную обитель, и богатый не изъявляет негодования, так как знает, что он чужд божественных тайн. Но — о, Божественная благодать! — не только равночестность существует в церкви по благодати Божией, но и часто бедный имеет перед богатым первенство в благочестии, когда они стоят в церкви; богатство не приносит никакой пользы имеющему его без благочестия, и бедность нисколько не вредит верующему, с дерзновением приступающему к святому жертвеннику. Это я говорю, возлюбленные, об оглашенных, а не вообще о богатых. Обрати внимание, возлюбленный, как иногда господин удаляется из церкви, а верующий раб приступает к таинствам; госпожа уходит, а раба остается, — ибо Бог не взирает на лице человека (Гал. 2:6). Итак, в церкви нет раба и свободного; но рабом Писание признаёт того, кто предан греху, — ибо делающий грех, говорит оно, есть раб греха (Ин. 8:34), — и того признаёт свободным, кто освобожден Божественной благодатью.

К этой трапезе и царь и бедняк приступают с одинаковым дерзновением, с одинаковой честью, а иногда бедняк даже с большей честью. Почему? Потому, что царь, связанный бесчисленными делами, со всех сторон обуревается, как корабль, и делается причастным множеству грехов; а бедный, заботясь только о необходимой пище, проводя не обремененную делами и безмятежную жизнь, оставаясь спокойным, как бы сидя в пристани, приступает к этой трапезе с великой безопасностью. Опять, на мiрских праздниках бедняку бывает грустно, а богатому весело, не только по причине трапезы, но и по причине одежды, так как чтò они претерпевают по отношению к трапезе, то же переносят и по отношению к одежде: когда бедный видит человека зажиточного, одетого в драгоценную одежду, то сокрушается и жалуется всем на свое злополучие. А здесь устранен и этот недостаток, так как здесь у всех одна одежда — спасительная купель: все вы, сказано, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись (Гал. 3:27). Итак, не будем срамить этого праздника пьянством; Владыка наш одинаково почтил богатых и бедных, рабов и господ; отплатим же Владыке за такое благоволение к нам; а самая лучшая отплата — чистота жизни и трезвенность души. Для такого праздника и торжества нужны не деньги и не издержки, а доброе произволение и образ мыслей, потому что именно такого рóда здесь предметы купли. Здесь продается не что-нибудь вещественное, но слушание Божественных изречений, молитвы отцов, благословения священников, единомыслие, мир и согласие, духовные дары, духовная награда.

Будем же праздновать этот величайший и светлый праздник, в который воскрес Господь, будем праздновать его светло и вместе благочестиво. Господь воскрес — и воскресил вместе с Собой вселенную; Он воскрес, расторгнув узы смерти. Адам согрешил — и умер; а Христос не согрешил, но также умер. Это необычайно и дивно: тот согрешил — и умер, а Этот не согрешил — и также умер. Для чего? Для того чтобы согрешивший и умерший мог чрез Несогрешившего и Умершего освободиться от уз смерти. Так бывает и в денежных делах: часто один бывает должником и, не имея возможности заплатить, содержится в узах; а другой, не будучи должником, но, имея возможность заплатить, уплачивает и освобождает виновного. Так было и с Адамом; Адам сделался должником и был во власти диавола, но не имел возможности заплатить; Христос не был должником и не находился во власти диавола, но мог заплатить долг. Он пришел и заплатил смертью за того, кто был во власти диавола, чтобы избавить его.

4. Видишь ли действия воскресения? Мы умерли двоякой смертью и потому ожидаем двоякого и воскресения. Христос умер одной смертью, потому Он и воскрес одним воскресением. Кàк это? Я скажу. Адам умер и по телу и по душé, умер и грехом и естеством: в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь (Быт. 2:17). Однако естеством он не умер в тот же день, но умер грехом; это — смерть души, а то — смерть тéла. Впрочем, когда ты слышишь о смерти души, то не подумай, что душá умирает: она бессмертна; а смерть души есть грех и вечное наказание. Посему и Христос говорит: не бойтесь убивающих тело, душú же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и дýшу и тело погубить в геенне (Мф. 10:28); а погибшее существует, но только незримо для того, кто лишился его. Смерть, как я сказал, у нас двоякая, потому и воскресение должно быть двоякое. А у Христа одна смерть, так как Христос не согрешил, но и эта одна смерть была для нас, так как Он не подлежал смерти: Он не был повинен греху, следовательно, и смерти. Посему Он и воскрес воскресением только от одной смерти; а мы, умершие двоякой смертью, воскресаем и двояким воскресением. Одним мы воскресли пока от греха, так как погреблись вместе с Ним в крещении и восстали вместе с Ним чрез крещение. Это — одно воскресение, отпущение грехов, а второе воскресение — воскресение тéла. Он дал тебе большее, ожидай и меньшего; первое воскресение гораздо важнее последнего, так как гораздо важнее — избавиться от грехов, нежели видеть тело воскресшим. Тело пало потому, что согрешило; посему, если грех есть начáло падения, то начáло восстания есть освобождение от греха. Мы ужé восстали бóльшим воскресением, свергнув тяжкую смерть греховную и сняв с себя ветхую одежду; не будем же отчаиваться в меньшем. И мы некогда восстали этим воскресением, когда были крещены, и эти прекрасные агнцы, вчера вечером удостоившиеся крещения. Третьего дня Христос был распят, но воскрес в прошедшую ночь, и они третьего дня были объяты грехом, но восстали вместе с Ним; Он умер телом — и восстал телом, а они были мертвы грехом — и восстали, освободившись от грехов. Земля произращает нам в это время весны розы, фиалки и другие цветы, а вóды явили нам луг еще более приятным, нежели земля. Не удивляйся, что из вод произросли цветы; и земля производит растения не по собственной природе, а по повелению Владыки. И вначале природа вод произвела движущихся животных: да произведет, сказано, вода пресмыкающихся, дýшу живую (Быт. 1:20) — и повеление стало делом, и неодушевленное вещество произвело одушевленных животных; так и ныне да произведет вода не пресмыкающихся, дýшу живую, но духовные дары. Тогда вóды произвели бессловесных и безгласных рыб, а ныне они произвели рыб словесных и духовных рыб, уловленных апостолами: идите, сказал им Христос, и Я сделаю вас ловцами человеков (Мф. 4:19). Он говорил тогда об этой именно ловле. Поистине, это — новый способ ловли; рыболовы извлекают из воды, а мы ввергаем в воду и таким образом уловляем. Была некогда купель и у иудеев; но послушай, какую имела силу эта купель, чтобы тебе узнать бедность иудеев, чтобы узнать богатство церкви. То была купель водная, и ангел сходил туда и возмущал воду, потóм, после возмущения воды, входил в нее один из больных и исцелялся, один только в год исцелялся, и тотчас благодать отнималась, не по бедности Дающего, а по слабости принимающих. Итак, ангел сходил в купель и возмущал воду, и один из больных исцелялся; сошел Владыка ангелов в Иордан и возмутил воду — и исцелил всю вселенную. Посему там второй, сходивший после первого, не исцелялся, потому что такая благодать дана была иудеям немощным, бедным, а здесь если после первого войдет второй, после второго третий, после третьего четвертый, и хотя бы десять, хотя бы двадцать, хотя бы сто, хотя бы тысячи и хотя бы ты вверг всю вселенную в эту купель, благодать не иссякает, дар не истощается, стрýи не оскверняются. Новый род очищения, — он не телесный: там, чем больше тел будет омывать вода, тем более загрязняется; а здесь, чем больше лиц омывает она, тем делается чище.

5. Видишь ли величие дара? Соблюдай же, человек, величие этого дара. Непозволительно тебе жить безразлично; назначь себе закон со всей точностию, потому что жизнь есть подвиг и борьба, а все подвижники воздерживаются от всего (1Кор. 9:25). Сказать ли тебе один лучший и безопасный образ действий? Извергнем из души то, чтò кажется безразличным, но рождает грехи. Из действий одни суть грехи, а другие не грехи, но бывают причиной грехов: например, смех по природе не есть грех, но он бывает грехом, если простирается чрез меру, потому что от смеха происходит насмешливость, от насмешливости — срамословие, от срамословия — постыдные делá, а за постыдными делами — наказание и мучение. Исторгни же прежде корень, чтобы исторгнуть всю болезнь; если мы будем остерегаться безразличного, то никогда не впадем в запрещенное. Так, для многих кажется безразличным — смотреть на женщин; но от этого рождается бесстыдное вожделение, из вожделения — блуд, а от блуда опять — наказание и мучение. Так и роскошь, по-видимому, ничего не представляет страшного, но отсюда — пьянство и бесчисленное множество зол, сопряженных с пьянством. Итак, во всём будем истреблять начáло грехов. Для этого вы получаете непрестанные наставления каждый день; для этого мы кряду семь дней делаем собрание, предлагая вам духовную трапезу, давая вам вкушать от Божественных изречений, приготовляя вас каждый день к борьбе, вооружая вас против диавола, так как ныне он свирепее нападает — чем больше дар, тем больше и борьба. Если диавол не потерпел, видев одного в раю, то как, скажи мне, потерпит он, видя столь многих на небе? Ты раздражил зверя, но не бойся; ты получил большую силу, изощренный меч: им поражай змéя. Для того Бог и попустил ему рассвирепеть против тебя, чтобы ты на самом опыте узнал могущество силы твоей. Как превосходный учитель (ратоборства), взяв какого-нибудь ратоборца нечистого, бессильного и находившегося в пренебрежении и намастив его, обучив и исправив тело его, не позволяет ему потóм оставаться в бездействии, но повелевает выйти на подвиги, чтобы показать на опыте, какая сообщена ему сила, — так сделал и Христос. Он мог уничтожить врага; но дабы ты познал превосходство благодати, величие духовной силы, которую ты получил в крещении, Он попускает ему вступать с тобой в борьбу, доставляя тебе много случаев к получению венцов. Поэтому семь дней кряду вы пользуетесь наставлениями, чтобы в точности научиться приемам борьбы. С другой стороны совершающееся теперь есть духовный брак; а брачное торжество продолжается семь дней. Посему и мы установили, чтобы вы семь дней присутствовали здесь при этом священном браке. Но там после семи дней торжество прекращается; а здесь, если хочешь, можешь постоянно присутствовать при священном браке. В мiрских браках невеста после первого или второго месяца бывает ужé менее любезной жениху; а здесь не так, но чем больше проходит врéмени, тем пламеннее делается любовь Жениха, тем искреннее объятия, тем духовнее общение, если мы будем бодрствовать. Кроме того, для тех после юности наступает старость; а здесь — после старости юность, и юность, никогда не имеющая конца, если мы захотим этого. Велика благодать, но она будет еще больше, если мы захотим; и Павел был велик, когда крестился, но стал еще больше впоследствии, когда проповедовал, когда опровергал иудеев; потóм он был восхищен в рай, восходил на третье небо. Таким образом, и нам можно, если пожелаем, возрастать, увеличивать благодать, данную нам в крещении; а увеличивается она чрез добрые делá, делается светлейшей и нам доставляет яснейший свет. Если это будет, то мы с великим дерзновением войдем в брачный чертог вместе с Женихом и станем наслаждаться благами, уготованными любящим Его, которых да сподобимся все мы благодатью и человеколюбием Гóспода нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу и Святому Духу слава и поклонение во веки веков. Аминь.

► Библиотека

Примечание:

* Предположительно сказано в 395 году.

Текст по изданию «Святитель Иоанн Златоуст. Избранные творения» (том I, Спасо-Преображенский Мгарский монастырь, 2007 г.).
Эл. издание — сайт ἩΣΥΧΊΑ (hesychia.narod.ru). При размещении на других сайтах — ссылка обязательна.