Святитель Василий Великий

Беседа 3.
На словá: «Внемли себе» (Втор. XV, 9).

Создавший нас Бог дал нам употребление слóва, чтобы открывали мы друг другу сердечные совещания и чтобы каждый из нас по общительности природы передавал ближнему свои мысли, как бы из некоторых сокровищниц износя их из таинниц сéрдца. Если б мы жили, имея дýшу ничем не покровенную, то могли бы тотчас понимать друг друга, по одним помышлениям. Но поскольку мысли производит в нас душá, покрытая завесою, то есть плотью, то для обнаружения сокрытого в глубине нужны словá и именования. Поэтому мысль наша, как скоро получит знаменующий ее звук, перенесясь в слове, как в ладье, и переплыв чрез воздух, от говорящего переходит к слушающему. И если найдет глубокую тишину и безмолвие, то слово укрывается в слухе поучающихся, как в спокойной и безмятежной пристани. Если же в слушателях, подобно жестокой бýре, восстанет смятение — слово, рассеявшись в воздухе, претерпит кораблекрушение.

Итак, доставьте сему слову тишину своим молчанием. Может быть, окажется, что и в его грузе есть нечто полезное. Слово истины уловляется с трудом и легко может ускользать от невнимательных. По домостроительству Духа оно так сжато и кратко, что немногим означает многое и по сокращенности удобно для удержания в памяти. Ибо совершенство слóва, по самóй природе его, состоит в том, чтобы своею неясностью не скрывать ему обозначаемого и чтобы не быть излишним и пустым, без нужды изобилуя речениями. Таково и недавно прочитанное нам из Моисеевых книг слово, которое, конечно, запомнили вы, трудолюбцы, если только по краткости не проскользнуло оно мимо вашего слуха. Изречение же сие есть следующее: Внемли себе: да не будет слово тайно в сердцы твоем беззакония (Втор. 15:9).

Мы, человеки, удобопреклонны ко грехам, совершаемым мыслью; потому Создавый на едúне сердцá (Пс. 32:15) наши, зная, что бóльшая часть греха совершается в стремлении произволения, прежде всего повелел нам иметь чистоту в владычественном души. Ибо чем всего чаще и удобнее погрешаем, то и удостоил наибольшего охранения и попечения. Как предусмотрительнейшие врачи заранее приводят в безопасность немощные телá предохранительными предписаниями, так общий Попечитель и истинный Врач душ чтò видел в нас наиболее поползновенным ко греху, тò и оградил крепчайшими стражами. Ибо действия телесные требуют врéмени, удобного случая, трудов помощников и прочих пособий, а движения мысли происходят не в продолжение врéмени, совершаются без труда, составляются без усилий; всякое время для них удобно. Иногда человек важный, величающийся честностью, нося наружно личину целомудрия и нередко даже сидя среди тех, которые ублажают его за добродетель, в невидимом движении сéрдца уносится мыслью на место греха. Он видит в представлении предмет своих желаний, воображает какую-нибудь неблагопристойную беседу и вообще, в сокровенной храмине сéрдца начертав ясное в себе самóм удовольствие, совершает внутренно грех, не имеющий свидетелей и остающийся для всех неизвестным, пока не приидет Тот, Кто открывает тайная тмы и объявляет советы сердечныя (1Кор. 4:5). Поэтому блюдись, да не будет слово тайно в сердцы твоем беззакония. Ибо воззревший на жену, ко еже вожделети... ужé любодействова... в сердце своем (Мф. 5:28), потому что телесные действия имеют много препятствий, а кто грешит произволением, у того грех совершается с быстротою мыслей. Посему где падение скоро, там дано нам и скорое охранение. Ибо засвидетельствовано: Да не будет слово тайно в сердцы твоем беззакония. Но обратимся лучше к сáмому началу слóва.

Сказано: Внемли себе. Всякое живое существо от устроившего всё Бога имеет в себе побуждения к охранению своего собственного состава. И если прилежно станешь изучать, то найдешь, что бóльшая часть бессловесных, не учась, имеют отвращение от вредного и опять по какому-то естественному влечению стремятся к наслаждению полезным. Потому и нам обучающий нас Бог дал сию великую заповедь, чтобы в пособии разума находили мы то, чтò у них есть от природы; и чтобы то, чтò бессловесными делается без размышления, у нас совершалось со вниманием, при непрестанном напряжении рассудка; и чтобы мы были исправными хранителями данных нам от Бога побуждений, бегая греха, как бессловесные избегают ядовитого в снедях, и гонясь за правдою, как и они отыскивают в траве питательное. Поэтому внемли себе, чтобы мог ты различать вредное от спасительного.

Но поскольку внимать можешь двояко: или телесными очами всматриваться в предметы видимые, или умною силою души погружаться в созерцание бесплотного, то если скажем, что заповедь сия ограничивается действием очей, тотчас обличим ее невозможность. Ибо кàк человеку всего себя обнять глазом? Глаз не может устремить своего зрения сам на себя; он не досязает до темени, не знает ни хребта, ни лицá, ни расположения внутренностей в утробе. Но нечестиво утверждать, что заповеди Духа невозможны. Потому остается разуметь заповедь сию об умственном действовании. Итак, внемли себе, то есть осмотри себя со всех сторон; для охранения себя содержи неусыпным душевное око. Посреде сéтей минуеши (Сир. 9, 18); врагом во многих местах поставлены сокрытые тенета. Поэтому всё осматривай, да спасешися аки серна от тенет и яко птица от сéти (Притч 6:5). Серна неуловима тенетами по остроте зрения, почему и имя получила от свойственной ей острозрительности*. А птица, когда она внимательна, по легкости крыльев становится выше злоухищрения ловцов. Поэтому смотри — не окажись худшим бессловесных в охранении себя самогó и запутавшись в сетях, не сделайся добычею диавола, будучи жив, уловлен от него в... его волю (2Тим. 2:26).

Итак, внемли себе, то есть внемли не тому, чтò твое и чтò около тебя, но одному себе; ибо иное — мы сами, иное — принадлежащее нам, а иное — чтò около нас. Мы — это душá и ум, поколику мы сотворены по образу Создавшего; наше — это тело и приобретаемые посредством него ощущения; около же нас — имущества, искусства и прочие удобства жизни. Поэтому чтò значит слово сие? Не плоти внемли, не за плотскими благами гонись всеми мерами, то есть за здравием, красотою, наслаждением удовольствиями и за долголетием; уважай не деньги, не славу, не владычество; не то почитай великим, чтò служит тебе для временной жизни, и в попечении о сем не будь нерадив о преимущественной своей жизни. Но внемли себе, то есть душé своей. Ее украшай, о ней заботься, чтобы своею внимательностью предотвратить всякую нечистоту, сообщаемую ей пороком, очистить ее от всякого греховного срама, украсить же и просветить ее всякою красотою добродетели. Испытай себя самогó, ктò ты; познай, что тело твое смертно, а душá бессмертна; что жизнь наша двояка: одна, свойственная плоти, скоропреходяща, а другая, сродная душé, не допускает предела. Поэтому внемли себе, не останавливайся на смертном, как на вечном, и не презирай вечного, как преходящего. Не радей о плоти, потому что преходит; заботься о душé, существе бессмертном. Со всевозможным тщанием вникай в себя самогó, чтобы уметь тому и другому дать нужное: плоти — пропитание и покровы, а душé — догматы благочестия, благопристойное поведение, упражнение в добродетели, исправление страстей, чтобы не утучнять тебе тéла, не стараться о множестве плоти. Но поскольку плоть похотствует на духа, дух же на плоть: сия же друг другу противятся (Гал. 5:17), то смотри, чтобы тебе, прилепившись к плоти, не уступить большего владычества худшему. Как при взвешивании на весах, если обременишь одну чашку, то непременно сделаешь легкою другую, противоположную ей, так бывает с телом и душою: избыточество в одном делает необходимым оскудение в другóм. Когда тело в добром состоянии и обременено тучностью, тогда уму необходимо быть слабым и недостаточным для свойственных ему действований. А когда душá благоустроена и размышлением о благах возвышена до свойственного ей величия, тогда следствием сего бывает увядание телесных сил.

Одна и та же сия заповедь и полезна недужным, и весьма пригодна здоровым. В болезнях врачи советуют больным быть внимательными к себе самим и не пренебрегать ничем служащим к уврачеванию. Но подобным сему образом и слово, врач душ наших, сим малым пособием исцеляет страждущую грехом дýшу. Поэтому внемли себе, чтобы по мере прегрешения получить тебе пособие от врачевания. Грех твой велик и тяжел? Тебе нужны долгая исповедь, горькие слёзы, усильное бодрствование, непрерывный пост. Грехопадение легко и сносно? Пусть уравняется с ним и покаяние. Только внемли себе, чтобы знать тебе здравие и болезнь души. Ибо многие от чрезмерного нерадения, впав в великие и неисцелимые болезни, не знают даже и того, что они больны.

Велика польза сей заповеди и укрепившимся для деятельности, так что она одна и больных врачует, и здоровых усовершает. Ибо каждый из нас, научаемых сему слову, есть служитель одного какого-нибудь дéла из предписанных нам Евангелием. В велицем же домý, в этой Церкви, не точию всякие сосуди злати и сребряни суть... древяни и глиняни (2Тим. 2:20), но и всякого рóда искусства. Дом Божий, яже есть Церковь Бога жúва (1Тим. 3:15), имеет своих ловцов, путешественников, зодчих, домостроителей, земледельцев, пастырей, подвижников, воинов. Всем им пригодно сие краткое изречение, влагая в каждого точность в деле и ревность произволения. Ловец ты, посланный Господом, сказавшим: Се, Аз послю... многи ловцы, и уловят их на всяцей горé (Иер. 16:16)? Внемли же прилежно, чтобы не убежала от тебя добыча и чтобы тебе одичавших в грехе, уловив словом истины, привести к Спасителю. Путник ты, подобный молящемуся: Стопы моя направи (Пс. 118:133)? Внемли себе, не совращайся с пути, не уклоняйся направо или налево; иди путем царским. Зодчий — полагай надежно Основание веры, Которое есть Иисус Христос. Домостроитель пусть смотрит, кáко назидает (1Кор. 3:10), чтобы не было ни дров, ни сена, ни тростия, но злато, сребро, кáмение честнóе (см.: 1Кор. 3:12). Пастырь — внемли, чтобы не опустить какой обязанности, возлагаемой пастырским званием. Какие же это обязанности? Заблудшее обрати, сокрушенное обвяжи, больное уврачуй. Земледелатель — окопай бесплодную смоковницу и обложи тем, чтò помогает плодородию. Воин — спостражди благовествованию (2Тим. 1:8), воинствуй доброе воинство (1Тим. 1:18) против духов злобы, против страстей плоти, приими вся оружия Божия (Еф. 6:13), не обязуйся куплями житейскими, да воеводе угоден будешь (2Тим. 2:4). Подвижник — внемли себе, чтобы не преступить какого-либо из подвижнических законов, ибо никто не венчается, аще незаконно мучен будет (2Тим. 2:5). Подражай Павлу и текущему, и борющемуся, и бьющемуся. И сам, как добрый боец, имей неразвлеченный взор души; те местá, в которые удар смертелен, защищай, закрывая руками; не своди глаз с противника. В беге простирайся в предняя (Флп. 3:13); тако тецы, да постигнеши (см.: 1Кор. 9:24). В борьбе ратоборствуй с невидимыми врагами. Слово требует, чтобы таков ты был в жизни, не расслабевал, не предавался сну, но трезвенно и бодрственно стоял за себя.

Недостанет мне дня, если буду описывать и занятия споспешествующих благовествованию Христову, и силу сей заповеди, сколько она пригодна для всех. Внемли себе: будь трезвен, рассудителен, храни настоящее, промышляй о будущем. Не упускай из рук по беспечности того, чтò ужé есть; чего же еще нет, может быть и не будет, не предполагай в том наслаждения, как будто оно ужé в руках. Не молодым ли людям свойствен сей недуг — легкомысленно думать, что обладают ужé тем, чего только надеются? Как скоро остаются наедине или среди ночного безмолвия, вымышляют они сами в себе не имеющие существенности представления, удобоподвижностью мысли уносясь всюду, обещая себе знаменитость в жизни, блистательное супружество, благочадие, глубокую старость, от всех почести. Потóм, будучи не в состоянии остановить на чём-нибудь свои надежды, простираются к тому, чтò у людей признаётся наиважнейшим. Приобретают прекрасные и огромные домá, наполняя их всякими драгоценностями; присвояют себе столько земли, сколько суетность помыслов отделит им от целой твари; опять, собираемые с сего доходы заключают в хранилища оной суетности; присовокупляют к ним стадá, несчетное множество слуг, гражданские начальственные должности, управление народами, предводительство войском, вóйны, трофеи и даже царскую власть. Перебрав всё это в пустых мечтаниях ума, по чрезмерному неразумию воображают, что всем тем, чего надеются, наслаждаются ужé как настоящим и поверженным к их ногам. Праздной и беспечной душé свойствен этот недуг — в бодрственном состоянии тéла видеть сны. Посему слово, останавливая легкомыслие сéрдца и надмение помыслов и как бы некоторою уздою сдерживая непостоянство мысли, дает сию великую и мудрую заповедь, говоря: Внемли себе, не предполагай несуществующего, но располагай настоящим к пользе своей.

Думаю же, что законодатель употребляет сие увещание и для искоренения следующей обычной нам страсти. Поскольку каждому из нас легче любопытствовать о чужом, нежели рассматривать свое собственное, то чтобы не случилось этого с нами, сказано: «Перестань со тщанием наблюдать пороки в другом, не давай врéмени помыслам испытывать чужие немощи, но себе внемли, то есть обрати душевное око на собственное исследование себя самогó». Ибо многие, по слову Господню, замечают сучец, иже во óце брата... бервнá же, еже есть во óце их, не видят (Мф. 7:3). Поэтому не переставай исследовать себя самогó, точно ли ведешь ты жизнь по заповеди; но не смотри на внешнее, чтоб можно тебе было найти в ком-нибудь достойное порицания по примеру того жестокого и высокомерного фарисея, который стоял, оправдывая себя и уничижая мытаря. Напротив того, не переставай судить себя самогó: не согрешил ли ты в чём помышлением? Не поползнулся ли на чтò язык, предваряя мысли? Не совершено ли в делах рук твоих что-нибудь необдуманное? И если найдешь много прегрешений в жизни своей (а найдешь, без сомнения, потому что ты человек), то скажи словами мытаря: Боже, милостив бýди мне грешнику! (Лк. 18:13).

Итак, внемли себе. Если ты благоденствуешь, живешь светло и вся жизнь твоя несется по течению, это изречение будет тебе полезно, как добрый советник, напоминающий о судьбе человеческой. И если ты угнетен обстоятельствами, оно благовременно будет услаждать сердце, чтобы тебе от кичливости не превознестись до непомерной гордыни и с отчаяния не впасть в малодушное уныние. Гордишься ты богатством, величаешься предками, восхищаешься отечеством, красотою телесною, воздаваемыми от всех почестями? Внемли себе, что ты смертен, что земля еси, и в землю отыдеши (Быт. 3:19). Посмотри на тех, которые прежде тебя жили в подобной знатности. Где облеченные гражданским имуществом? Где непреоборимые витии? Где распоряжавшиеся празднествами, знаменитые содержатели коней, военачальники, сатрапы, властители? Не все ли прах? Не все ли баснь? Не малое ли число костей осталось памятником их жизни? Загляни в гробы: возможешь ли различить, кто слуга и кто господин, кто бедный и кто богатый? Отличи, ежели есть у тебя возможность, узника от царя, крепкого от немощного, благообразного от безобразного. Поэтому, помня свою природу, никогда не превознесешься. Будешь же помнить себя, если внемлешь себе.

Опять, ты человек низкого рóда, не славный, ты бедняк из бедняков, нет у тебя ни дóма, ни отечества, ты немощен, не имеешь насущного пропитания, трепещешь людей сильных, всех боишься по причине низкого своего состояния, ибо сказано: Нищий... не терпит прещения (Притч 13:8)? Не отчаивайся в себе и не теряй вовсе доброй надежды от того, что в настоящем нет для тебя ничего завидного, но возводи дýшу свою к благам, какие даны ужé тебе от Бога и какие по обетованию уготованы впоследствии. Итак, во-первых, ты человек, единственное из живых существ (земных) богосозданное. Ужели рассуждающему здравомысленно для высшей степени благодушия недостаточно и сего — быть созданным собственными руками всё устроившего Бога? Недостаточно и того, что, сотворенный по образу Создавшего тебя, доброю жизнью можешь достигнуть равночестия с Ангелами? Ты получил разумную дýшу, которою уразумеваешь Бога, проникаешь рассудком в природу сущего, пожинаешь сладчайший плод мудрости. Все животные, как водящиеся на суше, и кроткие, и свирепые, так живущие в водах и летающие в сем воздухе, тебе порабощены и подчинены. Не ты ли изобрел искусства, построил городá, придумал всё и необходимое и служащее к роскоши? Не твой ли разум сделал для тебя моря проходимыми? Земля и море не служат ли твоей жизни? Воздух, небо и сонмы звезд не показывают ли тебе своего стройного чина? Почему же малодушествуешь оттого, что у тебя нет среброуздого коня? Но есть у тебя солнце, которое в сáмом быстром своем течении в продолжение всего дня носит пред тобою светильник. У тебя нет блещущего золота и серебра, но есть луна, которая озаряет тебя своим в тысячу раз бóльшим светом. Не входишь ты на златокованые колесницы, но есть у тебя нóги — эта собственная и природная твоя колесница. Для чего же ублажаешь людей, которые накопили полный карман и, чтобы перейти с мéста на место, имеют нужду в чужих ногах? Не спишь ты на ложе из слоновой кости, имеешь у себя землю, которая дороже множества слоновой кости, имеешь сладкое на ней упокоение, скорый и беззаботный сон. Не лежишь ты под золотою кровлею, но имеешь над собою небо, сияющее неизреченными красотами звезд. Но это еще человеческое, а есть и другое — более важное. Для тебя — Бог между человеками, для тебя — раздаяние даров Святого Духа, разрушение смерти, надежда воскресения, Божии повеления, усовершающие жизнь твою, восхождение к Богу с помощью заповедей, уготованное Царство Небесное, венцы правды, готовые для неуклоняющего от подвигов добродетели!

Если внемлешь себе, то всё сие и еще большее найдешь около себя; и как насладишься настоящим, так не будешь малодушествовать в скудости. Сия заповедь, повсюду находясь перед твоими глазами, будет подавать великую помощь. Например, гнев овладел твоим рассудком и раздражительность влечет тебя к неприличным речам, жестоким и зверским поступкам? Если внемлешь себе, то усмиришь гнев, как упрямого и не терпящего узды молодого коня, поражая его, как бичом, ударом сего слóва; удержишь и язык, не возложишь и рук на огорчившего. Опять, худые пожелания, распаляя твою дýшу, ввергают ее в неудержимые и нечистые стремления? Если внемлешь себе и вспомнишь, что это, в настоящем для тебя сладостное, будет иметь горький конец, это, ныне от удовольствия происходящее в нашем теле щекотание породит ядовитого червя, который будет бесконечно мучить нас в геенне, и что это разжжение плоти будет матерью вечного огня, то удовольствия тотчас исчезнут, обратившись в бегство, и в душé произойдет какая-то чудная внутренняя тишина и безмолвие, подобно тому, как в присутствии целомудренной госпожи умолкает шум резвых служанок. Поэтому внемли себе и знай, что одно в душé разумное и духовное, другое — страстное и неразумное и что первому по природе принадлежит господство, а прочему — повиновение и послушание разуму. Итак, не попускай, чтобы когда-нибудь порабощенный ум стал слугою страстей, и опять, не позволяй страстям восставать против разума и присвоять себе владычество над душою.

Вообще же точное соблюдение себя самогó даст тебе достаточное руководство и к познанию Бога. Ибо если внемлешь себе — ты не будешь иметь нужды искать следов Зиждителя в устройстве вселенной, но в себе самóм как бы в малом каком-то мiре усмотришь великую премудрость своего Создателя. Из бесплотности находящейся в тебе души уразумевай, что и Бог бесплотен. Знай, что Он не ограничен местом, потому что и твой ум не имеет предварительного пребывания в каком-нибудь месте, но только по причине соединения с телом находит себе известное место. Веруй, что Бог невидим, познав собственную свою дýшу, потому что и она непостижима телесными очами. Она не имеет ни цвéта, ни вида, не объемлется каким-либо телесным очертанием, но узнаётся только по действиям. Потому и в рассуждении Бога не домогайся наблюдения с помощью очей, но, предоставив веру уму, имей о Боге умственное понятие. Дивись Художнику, как силу души твоей привязал Он к телу, так что, простираясь до его оконечностей, наиболее отдаленные между собою члены приводит в одно согласие и общение. Рассмотри, какая сила сообщается телу душою и какое сочувствие возвращается от тéла к душé; как тело приемлет жизнь от души и душá приемлет болезненные ощущения от тéла; какие в ней сокровищницы познаний; отчего знанием прежнего не помрачается изучаемое вновь, но воспоминания сохраняются неслитными и раздельными, будучи начертаны во владычественном души, как бы на медном каком столпе; как душá, поползнувшаяся в плотские страсти, губит свойственную ей красоту и как опять, очистившись от греховного срама, чрез добродетель восходит до уподобления Творцу.

Внемли, если угодно тебе, по рассмотрении души, и устройству тéла и подивись, какое приличное виталище устроил разумной душé наилучший Художник. Из всех животных одному человеку дал Он прямое положение тéла, чтобы по самому наружному виду мог ты разуметь, что жизнь твоя ведет начало свыше. Все четвероногие смотрят в землю и потуплены к чреву, а у человека взор обращен к небу, чтобы он не предавался чреву и плотским страстям, но имел всецелое стремление к горнему шествию. Потóм, поместив голову на сáмом верху тéла, Бог водрузил в ней наиболее достойные чувства. Там зрение, слух, вкус, обоняние; все они размещены вблизи друг от друга. И при таком стеснении их в малом пространстве ни одно не препятствует действованию соседнего с ним чувства. Глазá заняли самую высшую стражбу, чтобы ни одна часть тéла не преграждала им света и чтобы, находясь под небольшим прикрытием бровей, они могли прямо устремляться с горней высоты. Опять, слух открыт не по прямому направлению, но звуки, носящиеся в воздухе, принимает в извитый ход. И высочайшая премудрость видна в том, что и голос проводит беспрепятственно или, лучше сказать, звучит, преломляясь в изгибах, и ничто отвне привходящее не может быть препятствием ощущению. Изучи природу языка, как он мягок и гибок и по разнообразию движений достаточен для всякой потребности слóва. Зубы суть вместе и орудия гóлоса, доставляя крепкую опору языку, и вместе служат при вкушении пищи; одни рассекают, другие измельчают ее. И таким образом, рассматривая всё с надлежащим рассуждением и изучая втягивание воздуха легкими, сохранение теплоты в сердце, орудия пищеварения, проводники крови, во всём этом усмотришь неисследимую премудрость своего Творца, так что и сам ты скажешь с пророком: Удивися разум Твой от мене! (Пс. 138:6). Итак, внемли себе, чтобы внимать Богу, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

► Библиотека

Примечание:

* Греческое слово δορχάς (серна) происходит от δύρχομαι (вижу).

Текст по изданию «Святитель Василий Великий. Избранные творения» (Издательство Сретенского монастыря, М., 2008 г.).
Эл. издание — сайт ἩΣΥΧΊΑ (hesychia.narod.ru). При размещении на других сайтах — ссылка обязательна.